Есть народу утешенье:
За тринадцать лет правленья
Царь ни с кем не воевал,
Хоть иной сосед – нахал.
Влезли было иностранцы:
С англичанами афганцы.
Пограничники невеж
Отогнали за рубеж.
Сразу после этой сцены
Все окрестные туркмены,
Не вступая с нами в бой,
Власть признали над собой. (1885)
Не одни они боятся
С русской силою тягаться.
Но прервал с Россией связь
Фердинанд, болгарский князь.
И похуже есть кручина:
Вся Германия едина.
Враг Германии – француз.
Заключить спешит союз
Царь с республикой бунташной,
О вражде забыв всегдашней. (1893)
Я скажу – и не совру:
Царь не любит немчуру.
Он решил: иметь негоже
Флаг, с немецким, с прусским схожий.
Ввысь взвился петровский стяг –
Бело-сине-красный флаг.
Самому царю привычно
Старорусское обличье:
За две сотни лет впервой
Царь украшен бородой.
Но не вспять пошло движенье,
Можно вспомнить достиженья.
В две столицы проведён
В эти годы телефон.
Средь студентов, гимназистов
Встретишь велосипедистов.
И дивился древний край:
Пущен в Киеве трамвай. (1893)
Грех не вспомнить о начале
Транссибирской магистрали:
С двух концов большой земли
Путь железный повели. (1888)
В тот же год народ прослышит:
У себя в вагоне крышу
Царь руками удержал –
Он в аварию попал.
Все придворные в смятенье:
«Террористы! Покушенье!»
Государь успел сказать:
«Меньше надо воровать!»
И ещё не позабыто,
Как в Японии с визитом
Был царевич Николай:
Там какой-то самурай,
Одержимый лютой злостью,
С саблей бросился на гостя…
До пятидесяти лет
Не сойдёт от сабли след.
Двор японский извинился,
Мир в ту пору сохранился.
Вдруг беда – неурожай. (1891)
Стонет весь поволжский край.
А лукавые вельможи
Государя не тревожат:
На продажу хлеб идёт,
А народ по сёлам мрёт!
Тут уж земства зашумели.
Мир узнал об этом деле.
Стал властитель понимать:
Надо многое менять.
Но внезапно расхворался,
На лечение собрался
И скончался царь в Крыму –
Сорок девять лет ему. (1894)
Тут рассказ я начинаю
Про Второго Николая
И, конечно, речь веду
Про ходынскую беду.
С давних пор властитель русский –
Обитатель петербургский.
За короной между тем
Неизменно ездит в Кремль.
Срок царю короноваться. (18 мая 1896)
Стал московский люд сбегаться.
Кто-то слух пустил как раз:
Много царь гостинцев даст.
И сошлись большой толпою
На Ходынском тесном поле.
Негде яблоку упасть!
Вот и давка началась.
Сотни пали, как в сраженье…
Это свыше вразумленье.
Самодержец пусть поймёт:
Легковерен наш народ.
А народу будет ясно:
Легковерие опасно.
Но урок не извлечён.
Только шум со всех сторон,
Всяк по-своему бранится:
Те во всём винят царицу,
А другие говорят –
Царский дядя виноват.
И приходят сообщенья,
Будто новое ученье
Модным сделалось у нас.
За учителя – Карл Маркс:
Сей немецкий жид пророчит
Революцию рабочих.
И марксисты той порой
В Минске съезд проводят свой. (1898)
Дело будто бы пустое.
Интереснее другое.
В эти дни завезено
К нам из Франции кино. (1899)
Люд столичный удивили
Первые автомобили.
И на грани двух веков
Создал радио Попов. (1895)
Есть и прочие новинки.
Мир меж тем – тесней Ходынки.
Пять недружественных стран
Делят Тихий океан.
Меч взметнулся самурайский
Над империей китайской. (1894-1895)
У китайцев дело дрянь:
Отдают они Тайвань,
А не то совсем угробят.
Обращаются к Европе.
Петербург, Париж, Берлин
Заступились за Пекин:
С заявленьем выступают
И япошек унимают.
Тут китайцы отвели
Нам клочок своей земли.
Принесёт немало горя
Та колония за морем.
Но об этом – в другой раз.
Завершаю свой рассказ
Информацией такою:
Пахнет страшною войною.
Государь наш между тем
Обращается ко всем:
«Чтоб друг друга не бояться,
Надо всем разоружаться».
Предсказуем был ответ:
«Речь такая – сущий бред».
Между делом говорится:
Русский царь войны боится.
Одного добился он:
Был в Гааге заключён
Договор весьма пространный,
Как войну вести гуманно. (1899)
Тут приходит человек
В непростой ДВАДЦАТЫЙ век.
О минувшем веке нашем
Как-нибудь потом расскажем.