Из крана капает вода,
блестит сияньем лампа.
Пришла тут смерть ко мне вчера,
шурша подолом драпа.
«У вас прохладно», — говорит,
пальтишко поправляя. —
«Сама вот-вот схвачу бронхит,
туда-сюда гуляя».
Смеюсь я в голос: «Разве ты
подвержена болезни?
Ты пожинаешь их плоды,
Косой сгребаешь жизни!
И если ты исчезнешь вдруг —
вот это праздник будет!
Нам на руку любой недуг,
который тебя сгубит!»
Смерть улыбнулась в угол рта.
Сквозь зубы: «Не дождётесь!
Я к вам ходить буду, пока
вы к Богу не вернётесь.
А вы безмерно злы, скупы.
Растлители и геи
средь вас пока ещё сильны —
предательские змеи.
Вы ненавидите себя,
друзей вы предаёте,
вы убиваете, любя,
в невежестве живёте».
«Начни с себя — исправишь мир», —
сказала, исчезая. —
«А то придёт последний пир,
но не наступит рая».
Я битый час смотрел на дверь,
сидел в оцепененьи.
Что надо делать мне теперь?
Умру — ведь нет сомненья.
Грешить мне дальше
или жить?
Исчезнуть вовсе
или быть?