Пока «Ксавье» над Европой совершал бесчинство,
Я спокойно рвал виноград, двери утеплять учился;
Монтажная пена на руках застыла, скрыв мои отпечатки,
Судьбы линии скрыла; листья, кружась, устлали собою землю,
Шёл двадцать восьмой октябрь, но шёл ли я путём верным?
Без профессии, ума и личности, тридцать лет живу на просторах
Европейской равнины, где без шуршащей наличности
Сделать шаг, как крестить раввина.
Каждый оборванец здесь сам себе философ, мистик;
Жизнь медного гроша не стоит – календарный листик,
День за ночью тихо дрейфуют континенты,
Мне же с виноградом и дверьми моменты...