На окраине города в доме заброшенном
у пьянчужки ребенок на свет
недоношенным
появился. И плачем наполнилась ночь.
Отлежавшись в угаре, дитя недостойная,
прочь бежала от бремени девка запойная,
обрекая на смерть малосильную дочь.
На беду, писк услышав, собака дворОвая,
чьих щенков утопили селяне греховные,
встрепенулась в надежде тоску превозмочь.
Пробираясь сквозь щель, дранкой лапы изранила,
Но назад ведь нельзя, слыша крохи страдания,
пусть не свой, беззащитный кутёнок точь-в-точь.
Языком облизала шершавым детёныша
и, клубочком свернувшись, всё грела найдёныша,
Только ночь... холоднющая выдалась ночь.
Сердце сжалось собачье, почуяв неладное,
отогреть не получится тельце прохладное.
Как живым уберечь малыша?! Надо смочь!
Материнской кручиною, воплем пронзительным,
что есть сил по-собачьи кричать оглушительно,
человека взывала собака помочь.
Люди слышали вой и замочки оконные
закрывали плотнее ручонками сонными.
Не тревожь, псина, их сладкий сон! Не порочь!
Не спасла ребятёнка она горемычная...
Если души людские полны безразличия,
не закончится чёрная-чёрная ночь.