«Жизнь такова, что аномалий нам хватает.
Бурлит внутри, и кровь внезапно закипает.
То верный признак. И на этом всё стоит.
Но без сюрприза и душа не заболит»…
У одного седого деда был музыкальный чуткий слух.
Любил поспать он до обеда, и не любил глухих старух.
В квартире старой коммунальной скрипел дубовый древний пол.
Звучал немного сексуально – всё от того, кто как прошел.
Все стены в коммуналке тонко передавали каждый звук:
или глухой, иль очень тонкий, и даже туалетный пук.
В соседних с дедом комнатушках народец разный проживал.
В одной девчонка хохотушка, в другой – какой-то криминал.
А в третьей парочка ютилась – студентов медиков чета.
Четвертая, скажи на милость, была с неделю, как пуста.
Она с тех пор не запиралась, стоял в ней старенький диван.
Чета в ней страсти предавалась; спал криминал, когда был пьян.
Так вот, представьте – вечереет. Дед пьёт вечерний сладкий чай.
Его душа от вкуса млеет, не ждёт подвоха невзначай.
И вдруг, как пишется в романах, за стенкой слышен громкий вздох.
Звук заскрипевшего дивана внёс в его ум переполох.
Слух идеально переводит все шорохи и каждый скрип.
Дед просто места не находит. И вот раздался женский крик.
Потом опять. Дед, как кантату с восторгом ловит каждый стон.
Настроил уши, как локатор, он страстно в музыку влюблён.
Внезапно хохоток раздался – это девчонка залилась.
Дед весь напрягся, он старался кантатой насладиться всласть.
Он хохот к музыке дивана тотчас и присовокупил.
И крики, что звучали спьяну, туда пришпилить не забыл.
Ещё чуть-чуть, и вот включился кантатный коммунальный хор.
Дед, словно солнышко светился. Он был когда-то дирижер.
С.Разумов
11 августа 2016