На дальнем полустанке, каких в России - тьма,
Уж очень сильно плакала женщина одна,
Мне из окошка виделся коленей пухлых холм,
Заплаканное личико в сиянии рыжих волн.
Глаза полуприкрытые, лет - тридцать, тридцать пять,
И до чего же милая, мне вам не передать!
И плакала - так горестно, размазывая тушь,
Одна на том перрончике, среди осенних луж....
И мне бы - выйти надо бы, спросить - о чём печаль?
О чём ты плачешь, Женщина?! И как тебя мне жаль!
Но я стоял, как вкопанный, табачный сея дым,
И до отхода поезда - остался недвижим.
Поплыл перрон. Вот тронулся мой поезд на Москву,
Качнулись желтоглазые столбы, вонзаясь в тьму.
Фигурка одинокая нырнула - в осень, в мрак,
А я стоял и мучился, что сделал всё не так.
О чём она так плакала? Так горько, как дитя?!
Кого-то потеряла вдруг, едва ли обретя?
Иль тот, кто объяснился ей ещё вчера в любви,
Сегодня бросил:"Кончено! Забудь и не зови!"
А может кто-то близкий ей, ушёл в один конец?
Откуда нет дороги нам, где смерть - всему венец?
Куда-то с чемоданчиком, одна пустилась в путь,
Об этом долго думал я, так не смог вздремнуть.
Всегда жалел я плачущих и долго помнил то,
Что может просто стоило - обнять её тепло?
Унять те слёзы горькие, смахнув платком с лица,
Прощаясь, молча руки сжать - будь сильной до конца...