«…Увы поэт, стихи твои безлики.
Художественной ценности в них нет.
В них суть, что для потомков невелика.
И не достаточен изысканности свет».
Так мне сказали судьи что Парнасом.
Владеют на вершине, мудрецы.
Ни радуга, здесь сонм померкших красок.
Сумняшеся ничтоже, здесь жрецы.
Ни эти, ни иные строки в речи.
О множестве судеб мой стих и слог.
О тех, кто недоверьем искалечен.
О тех, кому вослед кричали: «Плох!».
История тому не раз свидетель.
Когда гоним художник и поэт.
«Художественной ценности» радетель.
Рукою властною черкает свой запрет.
Конечно должен судия и цензор.
Пристрастен быть и более чем строг.
Но мой учитель, вижу твой я тензор*.
И что не радостен твой выборщика рок.
О, если б так, твоей вослед культуре.
Вернулись к нам Петрарка и Басё.
Но вирши ужаса, минобра партитуру.
Читают дети, их мы не спасём.
* Тензор-в переводе с латинского-напряжение.