Лев с алой розою во рту,
Пока копились боль и ярость,
Но то, что кровью притворялось,
Не разлагалось на свету,
Пока железный шел поток
И на цепи молчали рыбы,
Надвинув праздничный платок,
Чтобы не слышать эти всхлипы.
И слово, брошенное вслед,
Вернулось со стеклянным хрустом
Туда, где сквозь летящий снег
Глядят во тьму с особым чувством.