Голова кипит — горшочек, твори, твори,
чтобы было известно, что там у тебя внутри.
Не маши, берёза, кадилом, ты мне не грози:
за углом у тебя круглосуточный магазин.
Под тобою дрожит земля ментов и воров,
а вокруг — твои братья и сестры неломаных дров,
и они, говорят, хорошо-хорошо горят,
и они, говорят, правду этим огнём говорят.
...Если сядешь на лавку у дома — то все видны:
депутаты, как черти, щерятся со стены,
дядя-Коля-алкаш наизусть им читает Блока.
Он не чувствует ног, а под ними, наверно, страны,
у него под глазом фонарь и ему неплохо:
звёзды над головою невиданной глубины.
А на детской площадке тусуется молодёжь,
и танцует она, вызывая полночный дождь,
точно кучка последних шаманов нашего века.
Ты ж — сидишь, как дурак, это смотришь, и будто ждёшь,
и шатается ветка.
Мимо едут стражи порядка. И, хоть не вор,
опускаешь глаза, а потом вдруг раз — и в упор,
всё равно ведь ты здесь
как угодно,
но не законно.
...Так и вертится, вертится, вертится спьяну земля.
Так и вертишься ты, не сходя с неё, как с корабля,
и берёза тебя обнимает, как незнакомка.