Глаза у счастья — тёмные, подвижные,
С морщинками под веками лучистыми.
У горя в них — снегами серебристыми
Неспешно стынет только безразличие.
И волосы у счастья — рыжеватые,
Кудрявые, растрепанные, мягкие.
А горе — сединою мажет прядки и
Сплетает их трясущимися пальцами
В тугие косы — пепельно-кофейные.
А счастье, не следя совсем за временем,
Ждёт перемен. Жило бы переменами,
Если б не руки, скрытые манжетами.
Его обнимет горе. И порывистость
Погасшими от дуновения спичками
Затлеет. И глаза чужие льдистые
Сковав морозом солнечную искренность,
Наполнятся теплом. Но не растаять им —
Не горе будет лить водою талою,
А лишь над ним слезами заливаются
В глубоком нескончаемом отчаянии,
Пока нет счастья. Рыжее, коварное,
Оно печали жгёт горячим пламенем.
А горе тушит светлое сияние,
И их пустое противостояние
Наверно, никогда и не закончится.
...В моих тетрадях где-то между строчками
Попеременно, но не строго в очередь
То счастье, то печаль рисую до ночи.
///
Февраль 17.