Я помню печь и тёплый вечер,
И вьюгу зимнюю, и дождь,
Осенний день к закату метил,
А там тепло гуляло в дрожь.
Кирпич горячий и фуфайка,
Торчат сырые сапоги.
В избе витает тихо байка,
Под стоны рвётся на зады.
Там лес дубовый и орешник,
Прудок у горки, заводской.
Я, Княжегорский, миру здешний,
И своенравный, и дурной.
И непокорный, и ужасный,
В своих суждениях - холоп.
Княжихой раненый, несчастный,
Что полбу мне и, что об лоб.
Так вот, иначе, быть не может.
Я трусил, пил, стихи слагал.
Меня под час затылок гложет,
Но мне не нужен пьедестал.
Родная печь, под тёплый вечер,
Уставший до смерти босяк.
Соседки тайны вяло шепчут,
Отец по пьянке, об косяк,
Разбил лицо до крови. Больно,
Мне страшно больно, не ему.
И речь банальная фривольна,
Забудусь я в тепле, усну.
Всю жизнь, где был, одно и тоже,
Зачем хвалиться и хвалить.
Своей опухшей к миру рожей,
Кого-то за нос зло водить.
Не перемелется. На память,
Оставит жизнь мне синяки.
Себя однажды можно "славить",
Когда плывёшь всем вопреки.
Ругают - почести такие:
Что заслужил, то заслужил;
Но всё же сын, в своей России:
Гулял, страдал и ей служил.
Я помню печь и тёплый вечер,
Любовь с порога, до беды.
И с ней живу, кого заметил -
С Княжихи свет мой, от звезды...