Былинный сказ испр

 
                Народ без памяти о прошлом –
                как дерево, лишённое корней.

    Посвящаю внучке Анне и всем
девушкам России – в честь русской
княжны Анны, ставшей в начале
                ХI века королевой Франции.

СКАЗАНИЕ ОБ АННЕ ЯРОСЛАВНЕ
    (по мотивам произведений
    А. Ладинского и Н. Молчанова) __*

Ты ещё мала, моя внученька,
Не пришла пора думой мучиться,
Не легла пока дума на чело –
Жизнь твоя ещё только началась:
Не сошёл со щёк цвет рябиновый,
Не редки ещё косы длинные
И светлы они не от горести,
А от русской былинной доблести,
Коей пращуры-россы славились.

Ну, а росс был рус испокон веков
И в бою не трус – никаких оков
Он терпеть не мог, от врагов берёг
Честь страны своей, земли русские,
Жён и дочерей косы русые,
Маков цвет ланит, белизну чела…
И молва хранит и речёт молва:
Богатырская была силушка
У сынов твоих, мать-Россиюшка –
Даже за морем они славились.
             
Было, что беречь мужикам Руси:
И родную речь, и речную синь,

__* - знак, отсылающий в раздел «Пояснение».


Шёпот росных трав, гусельный мотив,
Скомороший нрав – радость во плоти.
В поле рожь, овёс, птиц в плену тенет,
Перестук колёс бричек и телег,
Колокольцев звон, аистиный крик,
Кос натужный стон и бадейный скрип…
Спящий крепким сном
                прошлогодний скирд,
Основу основ – стародавний скит.
Хлебный дух домов, ригу да овин,
Крутизну холмов и простор равнин –
Было что беречь, было славить что.

Деревень уклад – к веку век, зело,
Их общинный лад – миром всё село,
Праздников обряды, обычаи –
Летописец прав – необычные:
Все они велят почитать волхвов,
Стихиалей ряд, сонмища богов –
Вере вековой дань, язычеству
И культуре той, что брала исток
В старине святой. Подвело итог
Православие (хоть и позже то),
Чей канон теперь
                уж привычным стал.
Купола церквей, святые места
Душу радуют всем, кто верует…

Но дороже чад - дочек, сыновей,
Внучек и внучат - гордости своей,
И дороже жён (прачек иль купчих,
Ключниц иль княжон
                иль любых других)
Ничего представить сыновья Руси
Не могли, читатель –
                кого хошь спроси.
Кто, конечно, знает летописей быль,
Берестяных грамот вековую пыль.
Любит кто и помнит старины уклад,
Где родные корни, мудрых мыслей клад.
Семьи раньше чтили на Руси «Иваны»…

Женщины России всем всегда желанны:
Марьи, Настасии, Лисаветы, Анны…
Славились повсюду подходом умелым
И к простому люду,
                и к «Гаральдам Смелым».
Женщины России – настоящий клад,   
И без их усилий невозможен лад.
В доме ли, в дворце ли,
                в хате ли – закон:
Достигали цели жёны испокон.
Да и в государстве женская рука
Мир, бесценный дар сей, 
                дарила в веках:
Дел у них всегда были дюжины.

Не сыскать тех сил,
                чтоб не сдюжила:
Боже упаси, чтоб за ужином
Ныть иль слёзы лить она стала,
Мужу говорить, что устала,
Или поутру чтобы спала,
Коль пропел петух – птицы доле.
Радость ей самой в этой доле –
Летом ли зимой, в поле, в доме
Пчёлкою простой кружит-кружит:
Завтрак на заре, с зорькой ужин,
Чисто во дворе, свято в хате –
Муж при топоре, жена при лопате.
На века трудом Русь прославилась.

И неважно, кто женщина-жена:
Дочь-крестьянка то
                иль сама княжна,
Или дочь купца знатно-местного,
Может, молодца неизвестного:
Выбрать мать, отца разве только Бог -
Вседержавный царь -
                правильно бы смог.
Но душе самой до рождения,
Выбор сделать свой – наслаждение,
Чтобы на Земле испытания
Сколько нужно лет, столько стали мы
Принимать и жить в благодарности –

За саму лишь жизнь Богу дар нести
Всетерпеньем Русь в мире славилась.

И, как встарь, молюсь я о милости –
Упустить боюсь я старинный стиль.
Не сама пишу – помогает Бог,
Потому прошу, чтоб и впредь помог
Рассказать, как русская женщина,
Что добра душой и повенчана
На престол Любви
                честь семьи блюсти
(И венец, и крест на себе нести)
Свято берегла свой очаг. Цена 
Высока была: дева иль жена –
Во главе угла труд, от веку труд.
О такой жене как не грезить тут,
Не мечтать о ней даже за морем?!

В глубине веков по краям Земли
Слухи ходоков о Руси лились.
То монах святой забредёт на Русь,
Хадж свершая свой -
                спорить не берусь -
Может и не хадж, а скитание;
То индийский  радж, испытание
Ищущий себе - сын ведичества -
Бог судья судьбе их величества;
То купец какой заплывет в ладье,
То гонец лихой –
                гость в чужой стране,
Возвратясь домой после странствия,
Поразит молвой, речью страстною
О краях богатства и святости.

И о девушках-иностраночках
Звонко-песенных россияночках,
По-особенному воспитанных
И работой с детства испытанных.
Берегущих честь свою смолоду,
Не боящихся стужи-холоду,
Что светлы лицом, бирюза-глаза,
Над челом кольцом в два ряда коса,
Гибкий стан-лоза –  всем примерные:
Для врагов гроза, в браке верные.
От жены такой –  только радости.

Далеко окрест, во чужом краю,
В поисках невест всяк мечтал родню
На Руси сыскать – почитал за честь:
Лучше русских жён вряд ли где-то есть
Женщины ещё – так считали все.
Молодых княжон видели во сне
Принцы, короли…Русские княжны,
Как весна – милы, как заря – нежны.
Можно ли хоть миг не мечтать о них?
Слава их сама котом катится.

Тех, что расцвели в граде Киеве,
Породнить могли с Византиею,
Не чурались их и в Норвегии –
Отдавали им привилегии:
Называли Русь Гардарикой,
Русскую жену святоликой.
К ним не раз, не два свеи сватались.      
Было иногда, что и прятались
От сватов да свах сверхдокучливых –
Выбирать могли из лучших лучшего:
Не одной красой они славились.

Десять сотен лет с той поры прошло.
Их давно уж нет, но до нас дошло
Множество былин, летописных строк:
В вековой дали вызывал восторг
И характер их, и особый нрав.
Сочинявший стих автор, видно, прав,
Восхваляя их сотни лет назад:
Не было у них пустоты в глазах,
Брани на устах, в лицах наглости –
Может, божий страх помогал блюсти
Святость и в руках благодать нести.
Тем они в веках и прославились.

Не один из ста автор тот постиг
Их достоинства: не было у них
Глухоты в душе, в теле лености,
Равных не было им по верности,
По прилежности и терпению,
По весёлости и умению,
По усердию в рукоделии –
Не сидели они в безделии;
Зла и зависти не лелеяли,
Соблюдая стиль, были феями.
Добротой души они славились.

Разумели все они грамоте:
Знали о слоне и о мамонте,
Где, какая страна раскинулась,
Почему гора передвинулась,
Как концы свести, предсказать итог,
Как себя блюсти, где Руси исток,
Отчего хлеба в поле рясные,
Канули куда зори красные,
Где, какой родник, море, озеро…
Знали всё они. Не на то ль зима,
Чтобы книг прочесть разливанное
Море – сколько есть
Их в дому у них?
И гордились они Русью-матушкой
И в речах своих её славили.

Дело иль игра – от души всегда:
Скука-лень-хандра им была чужда:
Коль работали – только с песнею,
И работалось интереснее.
Коль о помощи вдруг взывали –
К ним слетались все стихиали:
Мелким горестям досаждали,
Болям-хворестям преграждали
Путь. А плата за то – радение.
А плясать пойдут – заглядение:
Светлы праздники, дни рождения
Без вина хмельны –
                буйной радостью.

Коль большие беды являлися –
Ночью плакали, сокрушалися:
Ярославны плач, как России стон,
Чрез века прошёл. Чу: со всех сторон
Росы славные в помощь хлынули –
Врага главного опрокинули.
Днём не в счет беда: очи ясные,
Воля твердая, речи красные,
Словно свет внутри – лицо зорюшка,
Смотри, не смотри – нету горюшка.
Врагу лютому невдомёк – тщета,
Как давалась им эта красота.
Если сердце жжёт горе-полымя,
Слёзы высушить нужно вовремя,
Чтоб врага лишить зла-злорадости.

Им отец и мать – словно свет в окне,
Их любовь крепка – не горит в огне.
Строг надзор, режим,
                но не в тягость им.
Всё равно чужим – не заснуть своим:
Не сомкнуть очей отцу-батюшке,
Слёз своих не счесть кровной матушке.
Если чада их нерадивые,
Век их будет лих – дни счастливые
Не коснутся их даже крылышком.

Коль отца и мать дети их не чтут,
Счастья не видать – что поделать тут:
Бесполезно ждать дней безоблачных,
Плакать и рыдать –
                плачь, не плачь о них,
Но судьба в руках лишь у них самих.
Выбито в веках на страницах книг:
Коль судьба детей – горька долюшка,
Отцу, матери горе-горюшко,
Слёзы вечные, жизнь без радости.

Но долой печаль – время славное:
Я хочу начать сказ про главное,
Как заслал сватов
                в стольный град Руси
Знаменитый принц -
                королевский сын -
Из далекой привольной Франции.
Наводнилась Русь иностранцами,
И дары несли князю-батюшке,
Низко кланялись в пояс матушке,
Сваты-ходоки – в свою очередь,
Чтоб просить руки княжей дочери.
Не одни французы позарились.

Стольным – Киев был на Руси тогда.
Столько лет прошло, но в Днепре вода,
Как и встарь, блестит –
                погрустнела лишь:
Облик Припяти, словно смерти тишь…
Не о том веду здесь я речь свою –
Я про ту беду позже пропою.
А сейчас вернусь в вековую даль –
На святую Русь, чтоб отдать ей дань.
Речь пойдет о той княжей дочери,
Кою на престол дальний прочили.
Как вокруг рекли все поклонники –
Парни Днепр-реки и паломники:
О прелестнице и разумнице,
Рукодельнице деве-юннице,
Что мечтала стать королевою.

 Правил на Руси в тот далёкий век
 Именитый князь, умный человек
 Мудрый Ярослав – Владимира сын.
Привечал сватов князь всея Руси –
Посадил за стол, а потом спросил:
- Так какая дочь перебила сны
Принцу, что невмочь
                подождать весны?
Коли средняя дочь Лисавета,
То простите уж –  этим летом
Заберёт её муж Гаральд Смелый,
Что Норвегией правит умело.
Мы считаем: решённое дело –
Лебединушка в путь сбирается.

Коль Иринушка – так тем паче:
Хоть не рада тому и плачет,
Но просватана за германца.
Ничего: позабудет в танцах
Все девичьи свои печали –
Этим летом уже венчанье.

Коли Дарьюшка – запоздали:
Свеи в Швеции долго ждали
Короля, что здесь обивал порог,
Сговорил лишь днесь –
                до того не мог.
И вчера они вдаль умчали –
Мы и нынче ещё в печали:
Подались они в лютый холод.

Гости, видя, что князь не молод
И не прост, а себе на уме,
В наступившей на миг тишине
Переглядывались в молчанье,
Все подробности замечая –
Были шиты сваты не лыком
И имели опыт великой.
Что таить, коль пришли за нею…
И подняли персты свои разом,
Не моргнув ни единым глазом,
И на девушку указали,
Что предстала пред ними в зале.
Принялись хвалить
                прямо здесь, при ней,
Речи красны лить – почитай, елей.
Объяснять, мол, дал описание
Генрих-принц тогда,
                когда сами они
Были дома ещё – во Франции.
Не поспоришь тут с иностранцами.

Как заря занялась свет-невестушка.
Дева Анной звалась – эта весточка
По душе ей пришлась: Ярославна
И красой, и умом была славна.
Знала всё о былом, слыла мудрою,
Не касались лица краска с пудрою,
Не страшилась венца дева гордая,
Но являла не раз волю твёрдую.
Получали отказ воздыхатели –
Лёгкой жизни, богатства искатели,
Не сулившие славы, почести
Отцу, матери, княжей дочери
И родной земле – мать-кормилице,
Что надеялась в молодом лице
Обрести в грядущем заступницу.
               
Муж жене своей должен быть к лицу:
Ведь не по воду с ним идти – к венцу.
Не стыдиться чтоб,
                не краснеть потом
Пред детьми – их встарь
                было «полон дом».
Уж давно не раз говорила мать:
Нужен глаз да глаз мужа выбирать,
«Выйти не напасть –
                лишь бы не пропасть».
То, воистину, мудрость давняя,
Девам-юнницам жизнью данная.
Ум всегда в чести на Руси был встарь.

Но на этот раз - что тут странного -
Согласилась враз иностранного
Принца-короля выбрать Анна
В женихи-мужья. Тем и славна:
Мудрою была Ярославна.
Королевой стать ей по силе –
Королю под стать дочь России.
И собралась в путь свет наш Аннушка –
Что ж, счастливой будь,
                «иностраннушка»!
Честь Руси неси ты с достоинством.

За предел Руси покатил кортеж …
У веков спроси – гордость их утешь.
По пути тому снежно-санному
Повстречался жених с нашей Анною.
Он навстречу - лих - с нетерпением
Прискакал верхом добрым гением
На коне лихом, обогнав обоз,
Что за женихом в дар невесте вёз
Солнышка тепло, обхитрив мороз:
Виноград, вино и охапки роз –
Духом лета  полн двигался обоз…
Чтобы честь воздать королевскую.

Поднялись на холм, и на холме том
Одарил жених серебром сватов,
И священник их обвенчал чету –
Был непрост жених: он привёз фату,
Золотой венец, платье белое…
Знал один Творец, что мог сделать он,
Коль влюблён
             и ждать больше силы нет:
Честь, хвалу воздать –
                дочь России ведь!
А с Россиею все считалися.

И встречал Париж чету славную –
Не забыть бы мысль мне неглавную:
Как пошла шагать мода русская –
Подражала знать ей французская.
Сапоги-сафьян, с мехом шапочка,
Никаких румян – чудо-лапочка
Королева их... Все довольные:
Год прошёл как миг –
                дни привольные,
И на русский лад жизнь налажена.
Генрих очень рад – не проста жена:
Образована и пример – любой.
Привезла она из Руси с собой
Воз славянских книг –
                можно лишь мечтать
Каждому о них: чтоб самой читать
И детей своих, внуков, правнуков
Втайне от двора - двор, поди, лукав -
Обучать по ним русской грамоте.

С той поры в веках память теплится
О её руках рукодельницы,
О её уме государственном
И о том добре сердце-дарственном,
Коим всех друзей оделять могла,
И как честь свою Анна сберегла,
Когда муж её смертью храбрых пал –
Молоду жену на престол венчал:
Королевой быть –
                всей страны главой,
Сыновей растить без отца – одной.
Такова была её долюшка –
То Всевышнего воля-волюшка.
Жаль, не вышли мы послушанием –
Не в укор тебе возглашаю я.
Нам бы брать пример
                с наших пращуров.

Семь веков прошли –
                быстро минули:
Миллионы мир сей покинули –
Пролетело всё как единый миг…
Городов и сёл перечень велик –
На Руси бывать стало модно,
И на Запад знать наша входна:
Отворилась дверь в заповедный мир.
Запад и теперь для иных кумир:
Рим, Нью-Йорк, Париж –
                что же более…
Поступиться б лишь своей долею.
Оны господа царской волею
Ехали туда – без желания.
Впереди царь Пётр – жажда знания:
Сам всё познаёт и задания
Трудные даёт – в назидание.
Чтобы сохранить ум до старости –
Нагружай его и не в малости.

И однажды он посетил Париж
И зашёл в собор – благодать да тишь…
Где ещё места лицезреть Христа?
И молебен здесь вышел бы большой –
Так мечталось днесь отдохнуть душой!
Но царя никто, видно, тут не ждёт –
Ведь инкогнито был на сей раз Пётр:
Он от всех отстал – далеко вперёд
Свиту отослал. Кто его поймёт?!       
И душе бальзам, словно плоти мёд – 
Волю дать слезам. Устоять не мог
Помолиться всласть –
                после всех дорог
К образам припасть:
                видел только Бог,
Как душой горя пред лицом Христа,
Пётр в душе царя оттеснил и стал
Благ, как чистый дух –
                как в младенчестве.

Никого вокруг. Лишь священник стар
Повернулся вдруг, разомкнул уста:
Показал Петру книгу старую
И спросил его, не устал ли он,
Из какой страны к ним пожаловал,
Нет ли в нём вины, есть ли жалобы,
Может в помощи он нуждается –
Всё пусть выскажет, не чуждается.
Разумеет ли светлой грамоте,
Что заставило его в храм идти?
Коли он бунтарь – время каяться.

Разумел наш царь речь французскую:
Хоть любил он старь древнерусскую –
Отдавал он дань современности.
А священник дал пищу ревности:
Только книгою Пётр был поглощён –
Зависть двигала – молод был ещё.
Понял сразу Пётр: книга редкая –
Кое-где потёрт текст с виньетками,
Золотой оклад с красной кожею,
Вязь славянская, так похожая
На родной язык…Сердце дрогнуло,
Заметался взор, и подробного
Он рассказа ждал от священника,
Книга виделась бедным пленником:
Всё чужое вокруг – немилое.

А священник-друг (другом Пётр нарёк)
Оживился вдруг, медленно изрёк:
- В точности, когда – я узнать не смог,
Почему сюда – знает только Бог,
Но принесён дар
                был в наш бедный храм
(Словно сердца дань
                в старину волхвам)
Королевою Анной праведной,
И, согласно церковным правилам,
На века язык - жаль не лик ея -
Сохранён был здесь как реликвия,
А какой язык – я не ведаю.

Рад рассказу Пётр: посветлел лицом,
Руку он простёр с именным кольцом
К Богородице – мать-заступнице
За святую Русь во Петра лице;
Знаменьем креста осенил себя,

На колени встал…Полы теребя,
Он поклоны клал – никому не счесть.
Да и кто считал? Отдавал он честь
Старине седой, русской дочери.

Уж без малого триста минуло
Со времён Петра, но не сгинуло
Дело рук его: просветительство
Худо-бедное и строительство
Не бесследное града Питера –
Русской гордости за строителей
Красы северной. (Жизнь беспечная –
Рай потерянный). Память вечная
Пусть живёт всегда, светит как заря –
То потомкам дар. Было всё не зря:
И скольжение незаметное,
И служение беззаветное,
И радение за Отечество –
Только гения человечество
Пощадит в веках и помилует.
               
Помолчим пока о грехах Петра,
И не нам судить (хоть молва остра,
Только проку нуль –
                и не будет впредь).
И навряд кому может душу греть
На Петра хула – лишь врагам Руси.
Каждый человек, сам себя спроси,
Что ты в свой-то век сделал для Руси.
Поносить людей чрез века вольно…
Или нет идей? То-то и оно…
Сами-то куда рубим мы «окно»?
Нынче господа (есть такие – есть)
Норовят туда всю Россию свезть –
Нет совсем стыда: Родина-то здесь.
Грех-то ведь какой пред потомками!

Ты прости меня, внучка милая,
Что былинный сказ посвятила я
Не тебе одной – дщерям всей Руси.
Коль неясно что – не таись, спроси.
Но пойми меня – не могу молчать.
Старину любя, впору мне кричать:
- Вы опомнитесь, россияне,
Оглянитесь – и воссияет
Ваша гордость и ваша слава:
За плечами у вас Держава
Со своей великой историей 
(Сколько жизней раздоры стоили),
Со своим искусством великим –
Многовековым, многоликим;
Со своею литературой,
С самобытной своей культурой!
               
Пусть Европа сбирает туры
И Америка вместе с нею –
Я иначе думать не смею:
За духовностью нашей пусть едут –
Им такой пласт культуры неведом.


                АЛЛА ПЕХЛЕЦКАЯ
г. Курск, 2006.


 
            __* - ПОЯСНЕНИЕ К «СКАЗАНИЮ»

  А. Ладинский - Исторические романы: «Когда пал
  Херсонес», «Анна Ярославна – королева Франции».
  «Последний путь Владимира Мономаха», М., Правда, 1989.
Н. Молчанов - «Дипломатия Петра Первого», М.,
Международные отношения, 1986 (инкогнито Пётр 1
приезжал в Париж в 1717 г).
В тексте вынужденно (издержки стихосложения) допущены
неточности («Россия» вместо «Русь» и другие).
Чело – лоб. Персты – пальцы. Длань – ладонь.
Тенеты – сети. Бадейный скрип – скрип бадьи (бадья -
деревянное ведро у колодца на улице). Зело - слово,
усиливающее утверждение. Лад – строй, порядок, мир. 
Уклад – образ жизни. Волхвы – божественные вестники.
Сонмища - множество. Докучливые – надоедливые.    
Рясные – густые, мощные. Канули - пропали. Красные –
здесь: красивые. Радение - старание. Стихиали - духи            
стихий (воды, воздуха, земли, огня). Чу – слышу. Лих -         
труден (век), решителен (человек), быстр (конь).
Не чтут – не уважают. Хадж – поход к святыням (у      
мусульман). Сафьян – сорт кожи. Пращуры – предки.
Тщета – напрасная попытка. Овин – пристройка для
 сушки снопов с подогревом. Рига - пристройка для
обмолота и хранения снопов ржи и др. злаков. Речёт –
говорит. Сдюжить - осилить. Ведичество – свод
древних знаний в Индии (12 – 7 век до н. э.), изложенных
в «Ведах» (священных книгах), и в древней Руси
(славянские «Веды»). «Веды» популярны и поныне
Радж – принц в Индии. Ладья – здесь: вид лодки.
 Елей – особое, хорошо пахнущее масло в церкви
(здесь: приятность). Кою –  которую, кои –  которые.
Виньетки – узоры вокруг текста (в старину).
Оклад – здесь: переплёт кн. Ея – её (по-церковному).
Дщерь – дочь. Благ – свят. Днесь – на днях.