44
Она исчезла, но не стало мне спокойней.
Как будто мою душу истоптали кони
И будто невзначай в трясину угодил,
С которой выбраться неимоверно трудно.
На Нетту не сердился – благодарен был:
Она открыла то, что чувствовал подспудно.
Когда бы то сказал чужой – меня б убил.
45
Чтоб зверя совести смирить,
Сперва пустил в ход грабли.
Чуть мышцы заиграли,
Слегка сумели притупить
Вопросы, чувства, мысли.
Стал нагружать я мышцы –
Траву покоса ворошить,
Сухую - в кучки собирать…
Как будто камень снял с души –
Гораздо меньше стал страдать:
Смог от проблем отвлечься.
Трудился я до вечера,
Причём весьма охотно –
Имелись в теле силы.
Затем взялсЯ за вилы
И собирать стал копна.
46
Когда диск солнца прикоснулся горизонта,
Свою одну из ранних песен услыхал:
Мой друг, в предчувствии недоброго чего-то,
Ко мне, предупреждая песнею, скакал.
Я заспешил и был в работе скор –
Соорудил копёнки, как два кресла:
Нам предстоит ведь долгий разговор,
Предельно трудный, вне сомненья, честный.
47
На веки этот вечер в сердце сберегу.
Одно скажу, притом ни капли не солгу:
У нашей дружбы не случилось перекоса,
Наоборот, она, как никогда, окрепла.
Мы обсудили жизни важные вопросы.
Душой воскрес я, вставши Фениксом из пепла.
48
Друг другу руки лишь пожали,
С тревогою в глазах
Дим сходу мне сказал:
«Цветы букета вашего
завяли.
За это лишь себя виня,
Настасья вызвала меня.
Но я вчера ей не открыл его секрета.
Ради неё прошу, Лор, – не проговорись и ты.»
В ответ и я
поведал всё
про Виолетту
И как она избавила меня
от слепоты.
Свой эгоизм кляня,
я обратился: «Дим, прости!
Влюбившись, стал я слеп –
На Насте мой замкнулся свет:
Я никого и ничего не видел,
И слепотой своею вас обидел...
Не знаю, в силах ли меня простить,
Но без прощенья вашего – как жить?»
Меня друг крепко Обнял: «О, глупыш!
В нору не забивайся, словно мышь!
Цветы, завянув, враз лишились силы
И Настеньке глаза души открыли.
Мы обсудили и тебя простили.
К тому же,
Это я – всех хуже.
Ведь в нашей драме больший, чем у всех,
Мой, Лорик, грех:
Я утаил любовь свою
И заманил троих нас в западню,
Того не сознавая,
Что этот путь ведёт к несчастью.
И потому вчера я
повинился перед Настей,
Теперь винюсь
Перед тобой.»
-«Мы оба виноваты, брат, перед судьбой:
В дела любви вмешали колдовские силы..."
-«Ты прав - мы в этом оба согрешили"
Рукопожатья наши и объятья
Служили знаком подтверждения,
Что нет меж нами разделения
И отчуждения,
Что мы, как раньше, и друзья, и братья.
Дим наш продолжил разговор:
"Послушай, Лор!
О детях, брат, не беспокойся -
Тут никакаго нет вопроса:
Они твои
И Насти -
значит, и мои;
Поднимем их и в холе, и в любви.
Вы ж с Неттой с чистого листа жизнь стройте.
Твои таланты отдаём её заботе.
Учись, трудись - их миру открывай!
Но нас, малыш, прошу - не забывай!
Ты - молодец за то, что мне тумак влепил:
Я неудачно пошутил".
49
Нежданно, будто бы из-под земли,
Вдруг появилась Виолетта.
В ней было столько теплоты любви,
Что в сумраке лучилась светом.
И я невольно потянулся к ней –
Обнялись мы, поцеловались нежно.
Дим, подошедший к нам поспешно,
Обняв, прижал друг к другу нас тесней.
Она, сказав: «Мою карету жди с утра!» -
Растаяла во мгле, как искра от костра.
50
Тут подошла ко мне савраска –
Ей потрепал загривок с лаской,
С граблями вилы увязал,
Затем лошадку оседлал.
Рассеяв все свои печали,
В село мы с Димом поскакали. 18-20.02.18 Минск
Временный антракт
-
На этом можно ставить точку,
Но не могу никак остановиться.
Рождается за строчкой строчка –
Живут во мне придуманные лица.