Гремят и ликуют литавры,
сверкает на солнце металл.
И венецианские мавры
выходят на свой карнавал.
Туда, где, чисты и влюблённы,
последних полтысячи лет
танцуют, смеясь, Дездемоны,
ещё не предчувствуя бед.
А некие подлые Яго
плетут паутину свою.
Уже не поможет отвага,
уместная только в бою,
уже не помогут обеты,
мольбы, заклинанья, слова.
О, неотменимы сюжеты,
о, непобедима молва,
о, эти шекспировы страсти —
высокого слога язык!
Я снова и снова во власти
любовей, злодейства, интриг.
Я снова и снова — как будто
со сцены мне слышится зов —
готов воскресать поминутно
и гибнуть всечасно готов.
Но гаснут огни голубые,
смывается красочный грим,
и сходят Отелло живые
к своим Дездемонам живым.