ТРИО
Овцу соседка обижала,
Коза, что наверху жила:
Копытами по потолку стучала,
И воду сквозь него лила.
Притом и слышать не хотела,
Что что-то делает не так,
Ей до Овцы какое дело,
Овца всего лишь, вот пустяк.
Гнала из дома её вон.
Бранилась громко в телефон,
Когда ж на улице встречала,
Рогами острыми бодала.
Остерегались все козы.
Кому же хочется грозы?
Овце уж стало невтерпёж,
Защиту где и как найдёшь?
Пошла Овца к Быку в управу,
Имел он миротворца славу.
Бык обещал: «Я разберусь,
Через денёк, другой явлюсь».
Денёк прошёл, прошёл и месяц,
Коза все больше куролесит.
Овца опять бредёт в управу:
«Я помню, помню, что Вы, право?
Я завтра точно загляну,
Коли в делах не утону».
Полгода длится кавардак,
Не может Бык придти никак.
Коза же вовсе обнаглела,
Кастрюлю с кашей ей надела.
Пошла опять Овца к Быку,
От горя, рухнув, на боку,
Сказала, не уйдёт, пока,
Не поведёт с собой Быка.
Взъярился Бык: «Ах, ты такая!
Тогда Козу я понимаю.
Решила применить шантаж!
А ну-ка, где мой верный страж?
Иди отсюда, пока цела,
Не то с Козой возбудим дело.
Не можешь мирно жить с соседкой,
Так заживёшь в железной клетке».
САМОВЛЮБЛЁННАЯ СОРОКА
Влетела Сорока к Еноту поэту:
«Открой поскорей своей лиры секреты,
Хочу я стихи сочинять,
О жизни своей рассказать
Всему просвещённому свету,
Как пелось, как елось мне где-то,
Весною, зимою и летом.
А лучше, давай-ка я буду трещать,
А ты трескотню мою в рифму слагать».
Смутился Енот, не ответил он: «Да».
«Ну что же, прощай, коль не можешь, тогда,
Пожалуй, слетаю-ка я к Соловью
И песни о жизни своей пропою,
На ноты кладёт пусть мою трескотню.
Потом уж к Ежу, пусть напишет портрет,
Ведь ярче в округе красавицы нет».