И вскоре остриё одной из молний
Попало в цель, как меткая стрела,
Притом ничто тем самым не порушив.
Она лишь пламя ярко подняла
И в тот же миг с сестрицами исчезла.
Вокруг царили тишина, покой ...
А средь камней, на сказочной поляне,
Одна из чаш уже несла огонь,
Который рос, но тут же опускался,
Грозясь совсем исчезнуть и пропасть.
Но видимо Зарница не давала
То сделать, применяя свою власть.
Смеркалось. Музыкант взял в руки скрипку,
И начал потрясающе играть.
Душа его раскрылась и запела,
Желая о любимой рассказать.
То не было игрой воображений.
Мелодия лилась сама собой,
И всё вокруг невольно наполняла
Чудесною сердечной теплотой.
Чем дальше, тем звучанье было ярче,
Тепло перерастало в жар огня.
В душе Давида бушевало пламя
Любви, что не сдержать внутри себя.
Накал страстей, вдруг вырвавшись наружу,
Все чаши, что стояли, оживил.
Двенадцать фейерверков вверх поднялись,
И каждый себя в пламя обратил.
Сверчки с приходом ночи засветились.
Сейчас здесь было так, как никогда.
Казалось, небо знаком восхищенья
Земле горсть звёзд на время отдала.