От автора:
В нелепых и странных стихах
Свои чувства я описала
Про больную вину и про страх,
Я просто быть сильной устала!
Спасите прошу я вас, люди!
Мою хрупкую жалкую и тленную суть!
Возможно завтра меня и не будет,
И быть может я завтра уже не проснусь...
__________________________________
Когда меня уже не станет,
Вы не тревожьте свою память.
Жизнь исписана листками,
Что солёные местами.
И мне не хочется, поверти,
Чтоб кто-то плакал из-за смерти
Моей, такой совсем нелепой
В палате этой белой-белой.
Помнить—это слишком сложно,
Когда с небес заплачет дождик
И хочется от боли выть,
Ведь порою невозможно,
Такого близкого до дрожи
Человека позабыть.
И что тогда нам остаётся?
Слушать глупые часы?
О том как ухают сычи?
Петля на зло в руках порвётся,
Где мылом мечены черты.
Нет уж! Вы лучше забудьте!
Того безумца в зелёной сорочке,
Что плачет ночами от паники,
Что плачет ночами от памяти,
Ох, ему снова приснились те строчки...
Снова приснились халатные люди,
Те что стреляли патроны и пули
Прямо в душУ. Раза два или десять,
Но это уже не грамма не весит!
И видно, о чём-то шутили,
Кинули дух на съеденье хандры и печали,
А когда эти гады его доедали,
Душу в теле оставить решили...
А гад худой и в капюшоне
За мной в больнице тихо шпионит,
Он забрал родных и близких,
Теперь крадёт мои он мысли.
Он— Это боль, Он—это смерть.
И Он устроится на стуле,
И усмехаясь в остры скулы
В пустоту начнёт смотреть,
На то как льются слёзы—струи,
На то как сильно хочу есть...
Он проник ко мне в живот,
Вонзает в брюхо свои когти,
А хрип мешает сделать вдох и
Я снова плачу.
А гад лишь только это ждёт,
Когда наружу выйдет мальчик,
Что б сбить его с худющих ног,
забрать его от мира дальше
В туман седой, и чёрный смок.
Мне простите, побеждает,
Тварь живущая внутри,
Но меня не понимают
Эти глупые врачи.
Как я хочу Его убить!
Только Он увы сильнее,
Он поднимается по телу,
Он сидит уже в груди...
Он превратил всю жизнь в ад,
Гад виной сжимает душу,
Гад запрещает мне покушать,
Горло гад моё осушит,
Гад меня совсем задушит,
Гад. О, страшный тощий гад.
Но если кто его заметит,
Егоный след— след томной смерти,
Он плюётся горьким ядом,
Я ругаюсь к чёрту матом!
Нет уж сил...Привет, истерика,
Это я твой вечный псих,
А душа моя застенчиво,
Гаснет солнышком внутри.
А ночью он стучится в головУ
И станет яростным убийцей
Придёт ко мне и мне приснится
В жарком, маленьком плену.
А затем так ласково и нежно,
Но с усмешкой и небрежно
Он покажет мне войну.
Я увижу там солдатов,
Их не вернуть увы обратно...
Там мужчина в двадцать восемь килограмм
Солдат он был, и партизан,
И под углом в конюшне тесной
Он скончается на месте
Смертью. Страшной смертью...
Он был солдат и партизан. Был ужасно молодой!
Его кремируют в одежде
И забудут его внешность,
На стене лишь подписав сорок второй.
И станет мне до боли жутко,
Идёт вечность? Шла минутка...
А я никак не мог проснуться,
А когда наступит утро
Стану плакать, горько плакать
Как шла война и жгли бараки
много боли, много страха
Сколько соли!Где же сахар?
Как же тяжко! Как же душно!
О, Светлый Бог, спаси их души!
Гад говорит что я виновен,
Во снах я вижу блики крови
Я спать боюсь... Тебя прошу, приди бессоница!
Я больше с ним не стану спорить,
Лишь раз порезать. И закончится
Страх, унынье, и эта горькая вина...
И когти Его острые, под тупые сточатся
И Он отпустит мою душу в небеса...
Нет, вы не слушайте!
Того безумца в зелёной сорочке,
Что маялся, и резался ночью.
Да, я бы сам себе не поверил!
Задохнулся он в подушку,
И вены себе перерезал...
Теперь хорошо и свободно,
И не будет Костлявого рядом,
Теперь я не буду голодным
И разум мой чист, в нём не траур...
Только не тревожьте свою память
Пусть поболит и перестанет
Вы безумца скорее забудте,
Что б гады не томили вас грустью,
Но поставти крест древесный,
Что б дождь шептал мне тихо песни,
Что б слушал я его стук капель,
Что б обо мне хоть кто-то плакал.