Миниатюра заняла четвёртое место на конкурсе "Про любовь" форума издательского дома ЭКСМО
Словно просверленные умелым мастером жемчужины, нанизанные на белую ниточку прибоя, сверкали на изумрудной морской глади вереницы атоллов. Ветер игриво ерошил невидимыми пальцами верхушки пальм, стряхивая тут и там спелые кокосы. Потом, наигравшись, скакал по волнам к белоснежной шхуне. Паруса еще полоскались, никак не нащупывая первый порыв утреннего бриза, а опытный рулевой уже крепче сжимал мозолистыми пальцами рукоятки штурвала и расставлял пошире ноги. Еще секунда, и вцепившиеся в шкаторины щупальца такелажа натянулись до предела. Паруса поймали ветер и с хлопком вздулись пузырём.
Женщина испуганно взвизгнула, прижимаясь к другу. Он знал, что страх наигран, что на самом деле она привыкла и к хлопкам парусов, и к полету гика над палубой, и к ветру, насквозь пропитанному солью и озорством. Знал, но всё равно поддерживал эту странную, такую непривычную для обоих игру, а она с подозрением косилась на нависающую над ними громаду грота-рея с вибрирующей от напряжения парусиной, освобождённой от цепких объятий сезней. Шхуна, надёжно удерживаемая рулевым на курсе, шла брейвинд. Крылья парусов, слегка развёрнутые и удерживаемые шкотами, несли её от берега в лазурь, кажущуюся нереальной, невозможной в мире смертных. Палуба слегка накренилась, он крепче обнял любимую, вдохнул аромат её распущенных волос и с тоской посмотрел на удаляющийся берег. Там остались три безумные ночи, там они позабыли про то, что являются всего лишь фигурками, расставленными на доске умелой рукой вселенского игрока, что у каждого есть своя роль. А может, это он, великий хитрец, придумал новую партию? Раскрасил небо красной полосой пламенеющего заката, вырезал кольцо рифа, вставил хрусталик прозрачной лагуны в изумрудную оправу океана, рассыпал белоснежный песок на пляже, полого спускающемся к воде… Декорации вечного спектакля для двоих влюбленных.
Там на белом песке осталась цепочка следов, ведущая к пляжу. Один из многочисленных пиратских складов на богом забытом рифе стал местом уединения влюблённой пленницы и покорённого пленителя. Команда уважала своего капитана. Ни у кого не возникло и тени сомнения в его действиях, когда он приказал погрузить в шлюпку провиант на несколько дней, трепетно, словно величайшую ценность препроводил в лодку ту, которую не отдал им на потеху, сам сел за вёсла.
Три дня "Беспечный" дрейфовал в десяти кабельтовых от берега рифа. Пираты предавались безделью и тосковали по упущенной добыче - совсем недалеко проходил путь, по которому шли корабли с золотом, шелками и пряностями. Жалкие посудины по сравнению с пятидесятипушечным "Беспечным".
Слава Спасителю, всё теперь встало на свои места. Капитан, счастливый как никогда, снова распоряжался их душами - первый после бога. Впереди ждали лихие абордажи и целые горы золота. А может, и пропитанный солью линь, завязанный в петлю. Но о такой судьбе никто из морских сорвиголов не думал...
– Через три дня мы будем возле берегов Ямайки. Ты должна вернуться... Я не смогу заботиться о тебе здесь, и не смогу уйти от всего этого...
Капитан повёл рукой, словно собирался обнять океан, небо, редкие перистые облака в вышине.
– Ты из другого мира… Тебе не место среди нас.
Она не ответила, только крепче прижалась к нему, словно ища защиты.
***
Шторм сверкал яростью молний, хмурился чернотой облаков, и, словно старый бражник сдувал с волн клочья пены, орошая белой поволокой высокие скалы. Здесь, на севере, заключённый в лабиринты фьордов, океан был сварлив и капризен, как старый скряга.
Жители замка третий день укрывались от непогоды за надёжными стенами. Снег завалил дорогу в столицу, и только сумасшедший мог рискнуть приехать в эту богом забытую провинцию.
– Сударыня, у меня есть надёжные люди, которые не боятся самого чёрта. Что уж говорить о королевских гвардейцах.
Визитёр смотрел мимо неё. Туда, где за окном скручивалось в спирали снежное крошево. Шрам через всё лицо, искусственная, словно приклеенная к губам улыбка, холодный блеск в бесцветных глазах. Он мог бы сойти за пирата, если бы не роскошная одежда, которую носили только сановные особы.
– Откуда ты узнал?
– Достаточно было мимолётного взгляда, которым вы обменялись… Скажите, если вам так нужна смерть этого висельника, почему бы не дождаться казни?
– Ты не понимаешь! Пытки…
– Он не похож на того, кто расскажет правду даже на дыбе.
Теперь он смотрел на неё. Внимательно, с прищуром, словно на диковинного зверька. Она отвела взгляд, досадливо поджав губы.
– Дело не в этом. Догадался ты – догадаются и другие.
– Так дайте мне возможность спасти его!
Грустное покачивание головой. Неожиданно твёрдый голос:
– Он опасен!
Ничего не ответив, мужчина отвернулся и шагнул к двери.
– Постойте! Как? Как он умрёт?
– Яд. Он умрёт во сне... Я подкупил охранника.
Тихий вздох облегчения заглушил шорох закрывающейся двери. Она долго сидела в раздумье, потом порывисто бросилась к заиндевелому окну. Кареты уже не было. Только цепочка следов, ведущая, казалось, в никуда. На секунду ей показалось, что эти следы похожи на что-то, виденное давно, в прошлой жизни. Или во сне?