На старинных часах черепахой застыла секунда.
Мне хотелось любви, но слова превратились в метель,
На замедленный счёт алеманой тройной ляжет румба.
В завитках февраля затерялся танцующий Лель.
Если можешь, прости, я молчала три дня и три ночи.
От любви до любви в длинных паузах прятался лёд.
Анакрузы мои только сделали ночи короче...
Слышишь, стрелки часов приближают печальный исход.