Дом саманный под вишнями спрятался, охраняет его бузина
Где тропинка была – белена, белой кашицей, и пустые глаза в три окна.
Ветер теплый взрывает просторы, и клонИт эту грусть тишины
К черно белой, забытой, от Бога, фотографии бывшей семьи.
В ней и радость, и счастье, и мука – все что создано всем перейти,
Только нет в ней молчанья, звуки, тишиной продирают внутри.
На коленках стою пред главою, из соломы, гнезда журавля,
Пред пустыми глазницами окон, фотография и моя.