Русский детектив. сказка о доме 2..
СКАЗКА о ДОМЕ
Вторая Глава
1
...и привел человек свою женщину к стройной, могучей,
Золотистой сосне. И вперил в неё взор свой дремучий...
И перстом узловатым в неё
Ткнул и молвил: «Вот – дом!..»
И заплакала женщина: «Спятил...
Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел,
Разве это жильё?
Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече!
Даже встанешь внутри,
Даже я тебе встану на плечи,
Дети встанут один за другим –
Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей?
Плохо там, человек, без уюта, без пищи горячей...
Ты не будешь таким?..»
2
Долго плакала глупая и проклинала свой выдел.
Но большой Человек не ударил её, не обидел.
Нежно хрупкие плечи обнял...
Он давненько приметил – хоть сила и ум в его власти,
Но из этого в жизни ещё не составить всё счастье...
И безумному внял:
Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли
Не важнее сухого и строгого...
Ночи такие бывали,
Где лишь слабость, и слёзы, и стон
Иссекали блаженства и светы из мути кромешной,
И любил свою женщину слабою, глупою, нежной
И туманной, как сон...
3
Так для искр нужен трут –
Искры в камушке влажном таились –
Чтобы, ярко блеснув, долго жили в миру и змеились.
Для корчаг из крутых корневищ
Нужен угол прохладный, сухой (рядом с кадкой дубовой). –
Зачерпнёшь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый,
Жар в груди утолишь...
Он давненько приметил что влажное, косное много
Благодатней и лучше, чем то, что разумно и строго,
Расположено к приумноженью себя,
Чутким сердцем он внял – блеск сухого, как мысль, совершенства
Одинок в этом мире,
И жить без разлитий блаженства
Можно лишь не любя...
4
Он любил свою нежную, глупую женщину.
Жалость
Пела в сердце,
И женщина, слыша ту песнь, распложалась,
Растекалась поющею кровью...
И здесь,
Здесь она и пропела былинную глупость про дятла,
И тогда человек не ударил, не вздёрнул за патлы,
Но расплылся, осклабился весь.
Он погладил пушистые патлы... и за руку взял...
И повёл он
Ко другой золотистой сосне,
И, терпения полон,
Перст воздевши в притихшей глуби,
Вновь задумчиво молвил: «Вот – Дом...»
И когда терпеливо
Сотню сосен пометил, она поняла,
И счастливо
Засмеялась: «Руби!» –
Засмеялась, заластилась к мужу, смотря на него восхищённо...
Но качал человек головою. Думал медленно и отрешённо.
И надумал. И твёрдо сказал: «Не пора.
Дом ещё не готов. Дом сырой.
Бродят в доме древесные соки...
Приударит мороз – станет звонким, сухим –
Грянут сроки
Для кремня-топора!..»
5
И настала зима...
И увёл он обратно к пещере
Своё племя.
Огонь в очаге разьярил и ощерил,
И кремнёвый топор заострил...
И свалил золотую сосну...
И сучки обрубил...
И умело
Сняв кору, обтесал кремешком её ладное тело...
И пазы отворил...
6
Что ни утро теперь, шел тропой к заповедному бору,
За сосною сосну – чтобы плотно ложились, чтоб впору
Были чашки-пазы – расстилал.
И ложились венцы в основание, вязаны ровно,
Обло рублены – кряжем могучим.
А верхние брёвна,
Те – поменее клал...
И всходил добрый сруб,
И светился на ясной поляне
Как увиденный свыше...
И верно. – В сиянном тумане
Было как-то виденье ему:
Дом стоял в небесах – вот как есть – от подножья до крыши!..
Ибо нечто создать на земле, не сиявшее свыше,
Не дано никому...
7
Но вначале он видел корчевье, прапращура поле...
Дом над полем парил...
А под ним что-то резко, до боли,
Мёртвой точкой чернело внутри.
И увидел он – Череп...
И вспомнил родные могилы...
Дом не будет стоять без отеческой, кряжевой силы,
Как уж тут ни мудри.
И его осенило. Ведь Дом – Человек!
Деревянный, трёхчастный.
А внутри его – люди. Живут потихонечку,
Жизнью согласной
С жизнью леса, земли и небес:
Ноги – в почву уходят корнями.
А тулово – воздухом дышит.
Голова – в небесах...
Много видит он,
Многое слышит
С возвышенья окрест...
8
Прах отца потревожить?
Никак!..
А вот краеугольный
Камень должен залечь в основание, в угол подпольный.
А вот череп коня подложить
Под него – будет правильно. Конь был опорой, надёжей,
Другом пращура, прадеда, рода...
И ныне поможет!
А иначе как жить?
И зарыл он под камень, под угол заветный в подполье
Белый череп коня.
Дом отцовскою силой пополнил...
Всё одно – пустовато в дому...
От трудов и раздумий устав, он прилёг в недостроенном срубе.
Млечный Путь расстилался над ним...
И сквозь дрёмные глуби
Просияло ему...
9
Он услышал из дальней дали, из родных изначалий
Как тепло в тишине колыбельные песни журчали,
Как струилось в него молоко...
И очнулся, и вспомнил о Матери...
В доме её не хватало!
Встал, и Матицу вырубил. Сруб перекрыл...
В доме стало
И тепло, и легко.
В доме печь задышала. Стряпной бабий кут хлопотливо
Запыхтел, заиграл...
Ребятишки смотрели счастливо
На румяную мать, на отца...
И пристроил он сени к избе. Клеть холодную (к лету).
И сараи, и стайки для птицы – за летнею клетью.
И ограду от зверя – с торца...
10
А ещё оставалась конюшня и хлев для коровы...
А ещё и колодец!..
В низинке, средь лога сырого,
Он ударил пешнёй, и вода
Полилась на свободу – блеща, орошая угодья...
Камнем ключ обложил. Вывел крышу над ним...
Ниоткуда, навроде,
Не сквозила беда...
11
Но, примерившись к Дому, петляло и смутно блуждало
Время – в круг не оформясь ещё.
И ещё досаждало
Племя навье – шиши, упыри.
И кручины, и навьи... – бандитские вылазки на дом
Учиняли в обиде: зачем обходить их укладом?
Гнать зачем от двери?
Не они ль в человеке оформили Страхом тот выдел –
Быть отдельным от мира?..
И он их обиду увидел.
И решил: надо здесь по людски,
По хорошему надо с «братишками» здесь разобраться...
И на пир пригласил. Кликнул в чаще:
– «Айда ко мне, братцы,
Распрям всем вопреки!..»
12
...что за сброд, что за сборище выло в дому!..
Раскаряки
Приползли бородавчатой нечистью,
Лапы-обрубки, коряги
Клали прямо на стол в терему,
Мокры бороды в блюда макали, хвостами водили
По белым половицам...
И, хлюпая, так наследили –
Непостижно уму!
И хозяйка, давясь отвращеньем, осклабясь в улыбке,
(Ибо так наказал Человек), им несла то грибочка, то рыбки,
То мясца, то блинца...
И восторженно гукала нечисть и, чавкая, глухо шумела...
Но ни путной беседы, ни речи какой завести не умела,
Ни какого словца...
13
Ни о сферах влиянья (он понял) тут не доболтаться,
Ни о чём поумнее. И встал над застолием:
– «Братцы! –
К ним воззвал, – досточтимый содом!
Путь-дороженька, вишь, разошлась у нас...
Значитца, нужно
Без обиды решать как нам жить – и раздельно, и дружно.
Всяк своим чередом.
Вон за печкой, в закуте – сухарик и глечик с водичкой
Оставлять буду к ночи. А в баньке – канун рожаничный.
Кой-какие корзинки в овин
Подносить стану в праздник... и вам необидно, навроде,
Ненакладно и нам. Мы – в древесном тепле,
Вы – в болоте.
До незнамых новин...»
14
Посопели, пофыркали серые,
Порасползлись восвояси...
Улестил их,
Отвадил...
Да их и не шибко боялся –
Неважнецкие твари, мокреть!
Много больше, грозней волновало иное:
Сварога
Обоять бы, да Велеса,
Гнев отвести от порога,
Зачураться бы впредь!..
15
И смекнул человек:
– «А возьму, изукрашу хоромы
Оберегами хитрыми так, чтобы молнии-громы
Стороной обходили...
Лобан
Поднабью на избу...
И коруною осьмиконечной
(Солнца знак!) от грозы, от напасти увечной
Будет мне талисман...
Окна, устье печное, карнизы изрежу. –
Инако
Дом в узорах-причелинах будет смотреться...
Однако,
И на кровлю огниву-доску
(От пожара да огненна зора какого)
Прилажу,
Да резных полотенцев навешу – Стрибога уважу.
Верею насеку...
16
...а на поле, в дожинки, в последних снопах колосистых
Завивать стану бороду Велесу. – В доме, в полях золотистых
Завсегда будет чтим, знаменит.
С верным Псом-Переплутом посевы и всходы на пашне
Стережет неустанно? Воздай! –
Он и скот твой домашний,
Он и хлеб твой хранит.
А на самую крышу конька посажу...
Запрягу его Домом.
И воссяду – ну чем не возок тебе? –
Править хоромом:
Кнут в руке, на портах поясок.
Есть полозья, окошечки...
В окна – выглядывать детям.
Бабе – печь пироги...
Ну а мне?
А мне править всем этим!
Чем тебе не возок?..
17
Далеко-далеко, сквозь три мира я еду...
И все их
Своим домом связал...
Первый мир – тот на ящерах-змеях,
Жар клубя, громоздится внизу.
А второй – на земле. С человечками, с птицею-зверем.
Ну а третий – уж тот в небесах...
И куда я свой терем
Сквозь три мира везу?..
Тот ответ не за мной. Мое дело не встренуть ухаба...
И живет во подполье моём золотая царь-жаба.
Древо-царь восстаёт средь двора:
В недрах корни кипят...
В птицах, в звёздах купается крона...
Округ тулова – пчёлы, детишки кружатся...
И ровно
Вьётся время –
Пора...»
18
Приналадилось Время.
Пошло завитыми кругами
Опоясывать Дом, словно древо, –
Годами, веками
Оплело человека, стесня
Удаль дикую в жилах, змеиный огонь безначалья...
И сам Род-Световид заключил в себе смерть и печали,
Ход времён осеня...