скидывая с себя одеяло,
обнажают тело, а мне слишком лень
что-то обнажать перед манекеном,
который должен стоять за витриной магазина.
что говорить об обнажении души...
тело — преподобная оболочка,
скрывающая твои мысли и пороки.
тело — прекрасное, на что ведутся
миллионы проходимцев,
но вот загвоздка: поэты, художники,
режиссеры и гнилые люди, которых
очень часто называют творческими людьми,
слишком тонко чувствуют за бренным телом
бесчувственную тварь, не способную даже
одну слёзы пустить ради приличия
на похоронах чьей-то скорби.
хотя, нет, слёзы это лишнее.
тело — это инструмент, но мы, прелестные создания,
расстроили его и хотим играть на нем,
предполагая, что так и должно быть.
тело — это белые потолки, на которых когда-нибудь
всё же появятся жёлтые пятна. их будут оттирать
маленькие люди, стоя на стремянке и проклиная
всё живое и неживое, что способно нанести эти пятна.
тело — чистая, незапятнанная доска,
а чьи-то холодные пальцы мел.
кто-то проводит по телу мелом,
а он идёт сложны путём, скрипит,
доводит кого-то постороннего до безумия.
тело — неотъемлемая часть музыки.
вот, ты слышишь один аккорд
и сразу же вспоминаешь ямочку на щеке
или того хуже — четыре родинки вокруг рта.
тело — нечто достигаемое в реальности,
что позволяет почувствовать мнимую близость.
простите, дорогие,
но Вы касаетесь лишь материи
и считаете, что любите, сжимая чьи-то запястья,
а так может чувствовать каждая проститутка,
которой когда-то читал стихи Есенин.
простите, дорогие,
но некоторые из Вас хотят именно тело,
которое ни стоит и гривны.
занавес.