Пришли мы как-то с бабой моей на озеро в конце мая, расселись на складных стульчиках и наслаждались тишиной бодрого утра. Баба моя, Зойка-потешница, закатав рукава халата, возилась с колбасой и салом, я наблюдал природу через бинокль.
На воде появились верхогляды. Верхогляд - рыба забавная: плавает почти на поверхности, держится уверенно и даже чересчур. Среди других рыбиц речных пород, верхогляд - циркач.
Поели мы колбасы, добавили в желудки сало, попили квасу. Зойка так чихнула, что рыбы попрятались, но спустя мгновение вновь показались наверху. Назревала интрига. Верхогляды, смотрю я, оживились под нашим вниманием, даже стали вытворять разные трюки напоказ. Мы с бабой моей ржали как олухи царя небесного.
Интрига нагнеталась другим действом: рыбы в сотню морд принялись крольсировать туда-сюда, на их спинах сидели водомерки и такая была умора, что мы хватались за животы.
- Смотри, Захарыч, как плавают мастерки! А водомерки, смотри, как пассажиры на круизном лайнере. - Зойка тешилась как дитя.
Я пожевал табаку, выплюнул кашицу в траву, сонно зажмурился, отдаваясь блаженному солнцу. Утро было восхитительным. Малый ветерок ласкал виски и ноздри, волновал ряску. В зарослях аира чавкал сом.
- Ты за каких рыб болеешь, за правых или за левых? - спросил у бабы я.
- Ну, как верная комсомолка - за левых.
- Ну и дура! Они уже выдохлись, мои шустрее будут. Смотри, самый крупный какие кульбиты выдаёт. Как в цирке на Цветном бульваре.
Зойка рассмеялась со всей своей нежностью.
- Ты, старый чёрт, в цирке не разу и не был, куда тебе знать. Всю жизнь с трактора не вылазил.
- В природе больше мастерства и юмора, чем в самых развесёлых залах!
- Всё равно левые сплочённее держаться.
Я лишь вздохнул, лёг на плед, расстеленный на клевере и уснул сном младенца. Мне снились рыбы, митингующие похлеще любого анархиста. Где были левые, где правые - я так и не разобрал. Значит, ничто человеческое им не чуждо.