(Поэма о юнцах фронтовой разведки)*
Война пришла, наш мир пошёл вразнос –
Распался на обломки и частицы.
И надо ж было этому случиться
В разгар сезона юношеских грёз.
Шагнули строем наши планы вон.
Мы даже отдышаться не успели,
Как нас решили испытать на деле:
Назвался взрослым – полезай в вагон!
Что ратный труд? Игра красивых слов.
В ней грязь и вши, кровавые мозоли,
Страх смерти, голод, нестерпимость боли.
И мерзкое убийства ремесло.
* * *
Сейчас я помню каждое лицо...
Вот старшина седой проходит мимо.
С Гренады со старлеем побратимы,
Примером оба были для бойцов.
Полина – так представилась она,
Моя русоволосая подруга.
Когда смеялась – прыскала без звука,
Собой тонка и статна, как княжна.
Вчерашние курсанты – два юнца,
Лихие и задумчивые в меру.
Один назвался Рыжиком, а Герман –
Он имя не любил (признался сам).
Молчунья Ёлочка пришла из-под Орла.
С характером, как прозвище, колючим,
Она была в радиошколе лучшей.
Село её враги сожгли дотла.
Нас было семь – счастливое число?
До той поры мы кое-что видали,
Ведь новичками были все едва ли,
И каждому в отдельности везло...
Шестой десант не должен был пропасть,
Как прежние, что сгинули бесследно.
Мы вылетели в горы до рассвета.
Моя задача – обеспечить связь.
* * *
В полёте хохотал отряд до слёз.
(Наверно, то седьмое было небо).
Прыжок во тьму: всё кажется нелепым.
Ты падаешь, как поезд под откос.
Земля мерцала, будто в светляках,
Но что-то настораживало в этом.
Хоть нас с небес так и манило к свету,
Мы стропы прочь тянули – от греха.
Там свора егерей, почуяв власть,
Горланила под шнапс про Танненбаум.*
Полина приземлилась с ними рядом.
Уж лучше бы она не родилась.
Нас было семь. Но веры нет числу.
И годы не сотрут одну картину.
Ты в памяти всегда, моя Полина:
Замёрзшая, седая, на колу...
* * *
Внизу на группы разделили нас.
Мы обнялись. И разошлись в тумане:
Одни – в леса, навстречу партизанам,
Другие – в горы, чтоб наладить связь.
Нас было семь. На счастье, говорят.
Был точно не седьмым один бедовый
Парнишка с нами, родом из детдома.
Цыганом звался, хоть им был навряд.
В учебке слыл он сорвиголовой,
Не зная равных в ратных дисциплинах.
Но получил шальную пулю в спину,
Цыган, цыган!.. Как ждал ты первый бой.
От псов рванул к болоту старшина.
На них патронов тратить не спешили:
Овчарки в топь бросались, как в могилы.
Скулили, под собой не чуя дна.
Наш старшина погоню отвлекал
И очереди скупо клал и точно.
Последний выстрел глухо, ближе к ночи,
Раздался, как прощанье, среди скал.
Нас было семь. Гостинец разрывной
В ключицу схлопотал, прикрыв старлея,
И Рыжик. От ранения слабея,
Он всё шептал домашний адрес свой.
А Ёлочка работала ключом,
Когда в окоп пехотная граната
Влетела. Да швырнуть её обратно
Не дало повреждённое плечо...
Но связь была! Кошмаром для врага
Орудий хор вдруг грянул а капелла.
"Правее – пять!" – душа радистки пела
И плакала, жива была пока...
Нас было семь. И шесть – осталось там.
Последний из десантов был удачным:
Стальной каток прошёл уже за Нальчик,
И разлеталась весть по всем фронтам!..
* * *
Нас каждый год всё меньше в этот день –
Вкусивших горький хмель весны победной.
Тогда мы были не отцы и деды.
Мы больше походили на детей.
И с той поры не чокаясь мы пьём
За тех, кого по прозвищам лишь знали,
Кто не получит званий и медалей,
Кого не схоронили под огнём.
*По книге Евдокии Мухиной "8 сантиметров: воспоминания радистки-разведчицы".
**O Tannenbaum – немецкая рождественская песенка про ёлочку (прим. автора)
Иллюстрация: Марат Самсонов "Разведчики".