Простите же меня, мадам, простите.
Вы так грациозны телом,
Но чувства к Вам не липнут -
Чувства ошалели:
Бьются до последней капли крови,
И бой страшнее смерти.
Одно желание лишь поиметь Вас,
И больше никаких.
Зеркал на Вас не хватит, уж простите,
А постаревши, обветшавши треснут,
И за стеклом не единого понятия тепла,
Лишь огонь всепоглощающего сердца
Протянет воем, и тут хоть вспоминай:
Каких моментов подарил любимый, якобы любя,
Кроме касаний тела?
Где тот порыв отчаянной волчицы,
Что скалит зубы за своё дитя,
Слышишь, «отчаянной волчицы!»
И волка выбирает - не кичится,
Не мечется в углах зеркал
В поисках красивой тени жизни.
И в тени глаз уже впиваются морщины.
За боевым раскрасом -
Настоящую, без подражаний
Захудалой светской птице высокого полёта,
За горизонтом не видать.
Прости меня - тебя я потерял.
Рука ко лбу.
Это не ты, это явно не ты.
Ах, желание второе внезапно появилось – последнее:
Снова называть в обратной градации тебя на вы.
Простите же меня, мадам, простите,
Я Вас не знаю, мы с Вами не знакомы.
Увы.