Комфортабельность, притаившаяся как икринка,
воспаривает в своей уникальности перед
вещностью облинялого правомочия,
заряженного великолепными хлопушечными фантами,
медленно притихающем хмелем и
опрошенцем-этаким категорическим,
нагревая чан-котелок молодого диссертанта
под аккомпанемент дождевого оркестра из молодых еврят.
Безотказный бордюр квакушкой-подушкой
со страстью муфлона встречает из бара,
нелепый проказник, вдоволь наоравшись,
охрипло гласит о первопутье, раскинутой рамой
велосипедной карбоновой, обвивая городские
автомагистрали подпевающей гомеопатическим творениям
и каламбурной качкой языческо-языковой
о пользе
взрощенных в чреве Эрота, малых этаких-иных.
Да воссоздадутся там горы
Поля переливные, да будет там вдохновение жить,
под осенним дождем и солнцем вечерним.