Мою откровенность Всевышний поймёт,
Открыта душа и разжаты ладони.
И прожитых лет я не ем горький мёд,
А сладкого нет, я за жизнью в погоне.
Бежал и Тебя не хотел забывать,
С Тобой тяжело, без Тебя тяжелее.
И совесть, как вьюга в ночи, завывать
Вдруг стала, собаки цепной она злее.
Недоброю совесть являлась, укор,
Как снайперский выстрел, как Божия искра.
Раскаянья совесть мне ставит укол,
И шепчет: - Не надо стремительно, быстро
Бежать и толкая других на бегу,
Кого-то под дых, а кого-то и в спину.
Таким пред Тобой я предстать не смогу,
Всевышний, когда эту Землю покину.
Свой маленький мир и родной уголок,
Я б стал пред Тобой чист, опрятен, прилизан.
Ты мне, вот такому, наверное, смог,
Бессрочную в рай сходу выписать визу?
Но... Нет, всё обман, жизнь, одежда - лишь фарс,
В потёртых штанах и в рубахе дырявой,
Когда-то ты примешь меня, не сейчас,
С душой родниковой, с душой не корявой.
Молюсь я... Молитва последний оплот,
За ней пустота, темнота, грех и холод.
Мою откровенность Всевышний поймёт,
Насытивши тело - душе нужен голод.
И, словно росток к солнцу - к Богу стремясь,
Душа постигает азы благородства.
Назад не смотрю, потому что там грязь,
Безверье моё, лет минувших уродство.