Пер Гюнт:
Когда я правдой жил, в согласии с судьбой?
Когда я сильным был? И где я был собой?
О, если знаешь ты, то истину яви.
Сольвейг:
В моей надежде, вере и любви.
Во мне одной.
(Г. Ибсен)
Я летела домой. Я летела домой из Норвегии.
Там, во фьорде, остался автограф из крови и имени.
Холод моря давал на любое тепло привилегии,
Но из всех согревало одно несказанное "жди меня".
Две недели в раю, там, где ветер гуляет по белому,
Где богатства земли охраняют не вышкой, а троллями,
Где прозрачные воды тревожат паромы несмелые,
А Гольфстрим вдохновляет тела на заплыв вольно-кролевый.
Там в горах и ущельях машины не ведают скорости,
Там полярная ночь с кипарисами спорит об Отчине,
Там огромные рыбы - и как Вам, хозяин, не совестно? -
Как собаки, целуют приманку довольного ловчего.
Там кричала любовь... Там она родилась как призвание,
Как проклятье Горы, как Кривая из повести Ибсена...
Там и я родилась, из нее. Сдав судьбу на заклание,
Я забыла, зачем я жила до пещеры и пристани.
Мы шептали "люблю", перевода и смысла не требуя.
Мы с трудом замечали присутствие третьего лишнего.
И уже не в груди, а уже за пределами бренного
Этот образ в окладе из снега я набело вышила.
Две недели в раю... Примеряя любовь, словно туфельку,
На подарки оттуда, на всполохи вечного пламени,
Понимаю одно - где бы ни были мы, мы не умерли,
Если память еще кровоточит от имени в каменном.