что кричать, если гулкие звуки - будто я говорю из-под толщи морской воды - ,
оседают крошевом едких слов на твоих клетчатых брюках, а мы осязаем ненависть,
которая воздвигает меж нами льды. что метаться, калечить стены, угол нежного
платья мять и валить столы, если все стало ясно, ну или до максимального пресно:
ты не знал и не знаешь значения слова "мы" - это то, что останется после войны,
мы увидим воочию - наш каркас уж давно прогнил.
ты пытался шутить, ты меня ни за что не ранил,
ты улыбчиво-скально меня убил.
я почти что на казнь тебя снарядила, но встала рядом
с тем, кто гордо нес факелы, претворяясь, что знает назначение вил.
солнцем пахла трава в парке Ленина, у тебя был истекший запас понапрасну
растраченных сил. я ловила твои настроения, падким зрением всматриваясь в черты
твоего лица, та трава пахла солнцем и.. гнилью осеннею, я не верила в эту
комедию без логического конца.
что кричать, что выкручивать руки, если память твоя все еще во мне,
ты сидишь и молчишь, так крошатся звуки, преданные под власть мягкой темноте;
ты впиваешь клыки мне в кожу и глядишь удивленно-открыто в глаза, будто не
был, а снова стал зрячим, будто снова и снова маячишь, пред моими глазами
маячишь.. я тушуюсь, забывая тебе что-то важное снова сказать.
что метаться, ты гнешь все струны, что неровным мотивом звенят во мне, я кричу
сквозь стиснутые зубы, отторгая натиск, идущий извне. ты похож на созданий моих
кошмаров, принимаешь с жаром всю радость в сумме, обращая её, чуть не сразу же,
в страх и гнев, я храню под подушкой ладан, твоё имя боясь снова выдохнуть в
сонной тьме.
ты пытался шутить, ты меня ни за что..
убил.
я жевала льняные путы, что вязали на руки нагло тебе - не мешать, вся любовь
оказалась настолько нудной, разбивающей дни только лишь на минуты, словно кто-то
старательно точит лезвие своего ножа, наперед зная все наши спутанные маршруты.
в голове стоит образ размытый,
смутно помню, как сложно нас было им разжевать.