В ночах затерянная станция,
Последний маленький редут,
Его пристанищем останется,
Когда все крепости падут.
Веселым странником с котомкою
туда вернется без забот
И прошлое, как фантик, скомкает—
Поди пойми, что он — не тот.
Хотя бы раз, но так случается,
Когда подводится черта.
А Та, быть может, догадается.
А, впрочем, Та — уже не та.
Отыщутся друзья забытые —
Всегда нас ждет забытый друг.
Их лица, временем изрытые,
С его лицом сомкнутся в круг.
Сотрутся прошлого отметины,
Пройдет неделя, месяц, год.
И человечек, ветром встреченный,
С ночного поезда сойдет.
Одетый бархатным болванчиком,
С короткой шпагой, в парике,
Пойдет с потертым чемоданчиком,
Сжимая адрес в кулачке,
Мостом и улицей горбатою,
Ступая в лунную эмаль.
И в дом с улыбкой виноватою
Войдет, как входит март в февраль.
И к обступившим — без внимания,
И с Ним за стол присев едва,
Начнет готовые заранее
Слова, слова, одни слова.
Слова убогие просящие
В похмельный предрассветный час.
И что в шуте том настоящее:
Слова или молчанье глаз?
Потом простится и ссутулится,
И за собой прикроет дверь.
Потом — шаги его по улице, —
Последней самой из потерь.
Неколебимый до нелепости,
Не повзрослевший до седин,
Пойдет опять на те же крепости.
Пойдет один...
И за спиной его останется
Уже утраченный редут —
В ночах затерянная станция,
Где прошлое на свечках жгут.
1976