Очаг заката, пыл тепла,
брожение вина,
собрав, природа облекла
в горячие тона.
Но где-то голубой мерцал
холодный огонёк
и краски зноя отрицал,
упрям и одинок.
Он дрожью страха проникал,
он буйствовал и рос,
как электрический накал,
стихии грозных гроз.
Росилось. Звоном хрусталя
мерещилась река.
И показалось, что Земля
надтреснута слегка,
и в соловьиной тишине,
превозмогая боль,
слезинкой билась на струне
Вселенной голубой.