Долбил мне циник темя:
"Такое нынче время,
Что люди – те же звери, с них лишь слой
Приличий смой".
А я не мог поверить,
Что люди – те же звери,
В своей лишь ненасытности зверей
Куда храбрей.
А может, не храбрее,
И даже нет, скорее -
А просто люди в жадности своей
Жадней зверей.
Жаднее и глупее,
Поскольку, и робея,
Не прочь, презрев опасности, в наскок
Урвать кусок.
А после – будь что будет,
Так рассуждают люди,
Рискуя в люделовку – хоть мельком,
Но целиком.
Себе позволив много
И, не жалея слога,
Других за то же «нелюди» клеймом
Клеймя потом.
И в той, что люди – звери,
Я утвердился вере:
Любого в озверении своём
Сожрут живьём.
Что, согласитесь, гнусно.
И стало так мне грустно,
И кисло, и терпеть ту кислоту
Невмоготу -
Как будто скушал клюквы.
Послал я на три буквы
Всех циников на свете! Что, послав,
Я был неправ?