В Пизанском соборе, что полуразрушен
Теперь, разместилось десятка три
Успевших укрыться от ада снаружи,
Среди которых – Нинон с Анри.
И если бы не другие люди
Вокруг средь камней и осколков стекла,
Нинон могла бы легко подумать,
Что просто давно уже умерла.
Могла бы подумать, что взрывы, пожары
И голос, гремящий с небес – не всерьёз,
А это панически воображает
В предсмертной агонии бьющийся мозг.
И вот сидели, спиной прижавшись
К стене, морально истощены,
Когда, видать, утонувши в саже,
Погасли вдруг за окном огни,
И тьма густая второю кожей
Накрыла город, как новый враг.
Нинон достала смартфон наощупь.
Натужно вглядываясь в экран
В упор в попытке увидеть хоть что-то,
Прошла по дисплею стандартный путь.
Фонарик, кажется, не работал.
«Анри, ты видишь хоть что-нибудь?»
Казалось, что звук также тонет в мраке.
«Ни чёрта». Анри ей в ответ сказал.
Нинон тогда, ощутив руками
Горячий мрамор, закрыла глаза,
При этом сменилось совсем немного.
Сквозь тёмную гущу пробился вой.
«Анри, ты первый в семье ребёнок?»
«А что?» «Ничего, просто так». «Второй».
«А я вот в семье одна». «Ок, ну ясно».
Событий знакомая череда...
«Как думаешь, первенцем я считаюсь?»
«Вопрос дурацкий, но, думаю, да».
А голос всё хаял идею Бога,
Пророча ужасы и суды.
Другие звуки казались только
Шумами, звучавшим из-под воды.
(Вздремнуть бы. Сколько уже на стрелках?
Часа четыре, а может, пять.)
«Нинон, – в ночи прохрипел коллега, –
Послушай, мне тяжело дышать».
«Анри?», – откликнулась. Нет ответа.
«Ау, ты слышишь меня, Анри?»
От страха сдавило грудную клетку;
Дрожа, Нинон сорвалась на крик:
«Анри!» – услышала стон и скрежет.
«Держись, иду!» – попыталась встать.
«Я здесь, дыши!» (Не терять надежду,
Идти, задача моя проста.)
Споткнулась, упала, лицом – о мрамор,
Во рту появился металла вкус.
А хрип всё тише. (Сдаваться рано,
Встаю и дальше иду, борюсь.)
Плотнее становится воздух ночи,
По мозгу бьёт голос, навязчив, жгуч.
И тут Нинон осенило точно:
Его слова – может, это ключ.
«Нашла!» – схватила Анри за руку.
(Звучит, конечно, как полный бред.)
«Анри», – она закричала глухо, –
Прошу, подумай, что бога нет!»
Вцепилась крепко в ветровку друга.
Безумный, жуткий ментальный плен:
Ни кванта света, ни йоты звука,
Пространство вязкое, как желе.
А голос на низких басовых нотах
Весь мир сотрясал от вершин до дна,
И вдруг – так ясно раздался грохот,
Затем – абсолютная тишина.
Казалось, какой-то случайной кнопкой
Снаружи собора включили свет.
Нинон под лучами бесцветных окон
Анри увидела силуэт;
Стремительно мир становился чётче,
Как будто в рассеявшемся дыму.
Рассвет занимался на смену ночи.
«Анри! Сработало? Не пойму!»