Прожженная солнцем насквозь —
пустыня... Барханы...Барханы...
И в Небо упрямый вопрос:
О, Господи, что будет с нами?
Народ истомился вдали
от всех родников и истоков—
в унынии, скорби, в пыли,..
А был Ханаан недалеко.
Учились смиряться не день,
не год — 40 лет! Срок не малый!
О манне — небесной еде —
роптали бездумно, бывало.
Пустыня — их путь в Ханаан,
проверка на прочность их веры.
...Проверит и нас, христиан,
пустыня земли на доверие.
Кого-то Господь поведет
над краем холодной могилы.
И, если душа воззовет,
Бог снова подарит ей силы.
Кого-то Господь проведет
сквозь жгучую печь испытаний,
и золото веры найдет,
как отблеск небесных сияний.
Кому-то допустит в пыли
кувшином разбитым валяться,
чтоб жаждущим сердцем вдали
С Иисусом он смог повстречаться.
Кому-то придется пройти
сквозь слезы разлуки и горя,
чтоб после пустыни найти
покоя небесного море.
Пустыня покажет глупца,
и выскочку, и лицемера.
Она усмирит гордеца,
научит ослабшего вере.
Научит любить, как Христос.
Он тоже в пустыне томился
и знает цену наших слез.
Оно в этой пустыне учился
Отцу доверять до конца,
чтоб с дьяволом в схватке сразиться,
чтоб волю исполнить Отца
и силой Его укрепиться.
Пустыни... Горячий песок...
Бог знает, зачем они надо.
А там, за пустыней, поток
живительных вод, как награда.