Пошли гулять
по облакам.
Нам облака
кричат: «Вэлкам!»
Я б молока
в них полакал,
из туч бы выжал
весь накал.
А дальше – выше, дальше – Бог
тихонько дышит, греет бок.
Даруя людям всё, что смог,
руками разгоняет смог.
Он добр, как Олег Попов,
не любит всяческих попов,
не любит мулл, раввинов, лам,
а любит осликов и лам.
Четырнадцать взывали лам
не убивать ни мух, ни лам.
А двести шестьдесят шесть пап
сожгли десятки тысяч баб.
Хлеб преломляя пополам,
Бог сыплет крошки по полам,
деля младенцев по полам,
хуля бедлам от пап и лам.
Они орут
ему «Не сметь!»,
а сами прут
туда, где Смерть.
А Смерть добра
и под рукой,
хранит порядок
и покой.
Ведь Смерть не монстр, не титан,
Она спецназа капитан.
Бойцы зовут её «маман»,
мечтают завести роман.
У ней нарядный камуфляж,
и вместо черепа муляж,
на шее табельный калаш,
из фот кладбищенских коллаж.
Гуманнейшая из работ
освободит от всех забот,
груз мук, болезней заберёт,
а душу пустит в оборот.
У Смерти тягостный багаж.
Чтоб не войти нечаянно в раж,
у ней есть дача и гараж,
и тихий сельский антураж.
Она косою
косит луг,
сажает сою,
сеет лук.
У ней есть дочка,
Жизнь зовут.
Мать-одиночка…
Бес был тут.
А Бес играет в домино
и смотрит фильм про Мимино,
под до-мажор и ми-минор
грызёт зелёный помидор.
Арендовав кусок небес,
открыл контору «БесИнвест»,
куда приходит всяк балбес
с деньгами, а уходит – без.
На дочку Жизнь он наплевал,
хоть раньше деньги ей совал.
Потом и это перестал.
От Жизни он, видать, устал.
Но вот на офис «БесИнвест»
внезапно совершил наезд
небесный ОБэХаЭсЭс.
И разорился бедный Бес.
Прут Бог и Бес
в один собес,
и бок о бок
там Бес и Бог.
Бог белобок,
а чёрен Бес,
ведь с богом Бог,
а Бес – так без.
И только солнышко едва,
свой ход проделает «е-два»,
тьма – «е-четыре» ход в ответ.
«Да будет свет!» А света нет…
Там между стен мирок зажат,
в нём люди ползают, жужжат.
Там ниже – некуда, там дно,
куда ни плюнь везде одно.
Но если ракурс взять другой,
мир сразу выгнется дугой,
тьмы перестанет быть слугой,
на облаках одной ногой.
И я люблю тот странный мир,
Да воцарится в мире мир.
Да сотворит меня кумир
и впустит в мир через Памир.
Где Смерть с косой…
Где Бес простой…
А Бог босой,
как Лев Толстой.
Где Бог всё смог,
и при людях.
И не иссох
в очередях.