Искомых величин бессмысленная дурь
Ломает пополам привычные устои,
Но полусонный Бог, как водится, спокоен -
Он ловит полный штиль в конце сезона бурь.
Измученных домов изорванная плоть
Вздыхает о былом, давно забыв о главном.
И чьё-то сердце вновь падёт в бою неравном,
Свой страх пред судьбой пытаясь побороть.
Исподнее зимы уже трещит по швам,
И дразнит небеса земли нагое тело.
Всё, что не до конца истлело-перепрело,
Полезло из души, на зависть сквознякам.
Хрустят коронки крыш, когда, смеясь во сне,
Жуют чернявый снег кривые пасти улиц.
Скелеты фонарей молчат, слегка сутулясь,
Вовсю слепя глаза упоротой весне.
Людской зоопланктон, свой закаляя дух,
Стремится разделить всё целое на части,
Чтоб заново потом, поддавшись древней страсти,
С упорством дурака лепить одно из двух.
Увязнув навсегда в бессилии своём
Хоть что-то изменить, назло или во благо,
Здесь каждый очень горд руинами Рейхстага,
Хотя ушла жена и покосился дом.