****
Вот камни и бессилие зари
пролить хоть что-то. Утру в горле сухо.
Прикованные к дню календари
на пыльной синеве узор рисуют,
и, осторожно пальцами ведя
по щебню дней, что с каждым шагом ближе,
не ждут уже ни ветра, ни дождя.
лишь пыль и зной, который в камне дышит,-
что оживляет, но не веселит...
Что до тебя - ты чужд и малозначим.
Вот облако, и ястреб в нём парит,
лишь точкой и тоскою обозначен,
и ты, шагами вглядываясь вдаль,
где те же камни, полдень, блёклость красок,
застынешь, превращая день в янтарь,
себя - в букашку, видимую глазом,
но спящую уже сто тысяч лет
в смоле, сто тысяч лет застывшей прежде.
Пустыня пьёт прозрачный серый свет,
раскинувшись от страха до надежды.
Пустыня смотрит серо-золотым,
она пуста, и каменна, и дика.
И в долгом взгляде - отразишься ты:
сегодня - криком, завтра - только бликом.