Дождь был коротким, не успел наскучить,
Подвел черту под суетою дня,
И паутинки с каплями дождя
Повисли и слегка дрожат на сучьях.
Еще тепло. На лавочках — соседи.
Еще у речки людны берега…
И яблоко, упавшее к ногам,
Кладу в карман, как добрый знак осенний.
А ветры в накатившемся тумане
Стараются ускорить листопад.
Нищает сад, но нынче я богат -
Кусочек сентября несу в кармане.
1. Ностальгическое
«Но, чайник сняв, ты смотришь в потолок,
любуясь трещинок системой,
не выключая чёрный стебелёк
с гудящей и горящей хризантемой»
И. Бродский.
Чудесный взор прозрачно-чистых глаз,
И проседью окутанные пряди:
Твой светлый лик с годами не угас…
Сонетами исписаны тетради –
Ажурный абрис, форме вопреки,
Передаёт бессилие тоски.
Здесь выцвели обои средь картин
На стенах запанеленной хрущёвки;
Разводы нитей старых паутин –
Как беззаботной жизни окантовки.
Витает смех заливистый внучат,
И ходики старинные стучат…
А на плите мерцает огонёк
Всё тех же светлячков голубоватых;
Пришёл в негодность только стебелёк
От хризантемы – из шестидесятых…
И наши души, пламенем горя,
Врастают в листопад календаря.
С годами не растраченный уют
Благоухает нежным ароматом
Тех чистых слов, что радость создают
В жилище светлом, хоть и небогатом…
И ты, как прежде, нас благослови
Сиянием немеркнущей любви!
2. Я сегодня
Я сегодня –
будто акварелью раскрашена,
Нарисована лёгкой, чуть уставшей рукой…
Ты меня не тревожь,
не баюкай,
не спрашивай -
Я отныне навек буду белой такой.
Я сегодня - в цветах,
вся в невидимом облаке
Из тревожного света и тёплых тонов;
Нет ни грусти,
ни радости в моём солнечном облике,
Ведь невидима жизнь этих дивных цветов.
Я сегодня – весна;
только всё ещё холодно,
Дуют ветры,
играя на нервах листвы.
Мне как будто тоскливо
и немножечко голодно,
А причиной,
наверно,
являетесь Вы…
3. Монолог
Ну за что ты не любишь себя, свою женскую суть?
И обидами травишь большое и доброе сердце,
Своей нежной душе не даёшь выбрать правильный путь,
Закрывая печалями к счастью заветную дверцу.
Ах, зачем избрала себя в жертву для мужеских чар?
Воздвигая алтарь для кумира любовью высокой,
Истязая влюблённостью свой удивительный дар,
Оставаясь по-прежнему в мире такой одинокой.
Смысл жизни потерян? О нет, просто ночь и пурга,
Что явились на зов твоих мыслей о горькой судьбине,
Ты пригрела в себе очень умного злого врага,
И пытаешься выжить на выжженной солнцем пустыне.
Улыбнись зазеркалью, прости горький опыт потерь,
Отпусти неизбывность в былое, пусть там остаётся,
Птица счастья кружит над тобою, ты только поверь,
И любовь, сотворённая радостью, в сердце вернётся.
4. Когда кончаются слова
Когда кончаются слова, а остается только нежность…
Она и беззащитна, и хрупка.
И начинаешь понимать значенье слова ВЕЧНОСТЬ,
Когда небрежно говоришь: «Пока!»
Когда сплетенье рук – уже переплетенье
Всего, что так давно переплелось.
И в этот вечный миг приходит вдруг прозренье,
Что все случилось в жизни и сбылось.
А где-то в вышине летают птицы, птицы…
Неважно, что мы скажем: да иль нет-
Ведь жестом можно пролистать судьбы страницы,
Молчаньем высказать весь жизненный сюжет.
Прозрачны и чисты небесные просторы,
И птицы, птицы улетают в высь.
И солнце медленно скрывается за горы…
Проходит жизнь
5. Ода Петербургу на 315-й День Рождения
Меняет время,
Города и лица,
Нам оставляя
Только имена…
Задумалась
Петровская столица,
Встречая осень,
А в стихах – весна!..
Полёты рифмы,
Строчек вереница –
В моей тетради
Новая глава...
О, вдохновенья
Моего столица,
Как ты прекрасна
Долгие века!
Меняет время,
Города и лица,
Одной любви
Не ведомы года!
Она во мне поёт,
Как в мае птица,
Сверкает
Ночью Белою
Нева!
Задумчива
Петровская столица
Встречает осень,
А в стихах – весна!..
И фонарям в саду
Опять не спится,
Как звёздам
В заточении стекла…
Их взгляд заботлив,
Им мечтать не поздно,
А, впрочем, став
Реальностью она –
Хранит шаги
Весёлых и серьёзных
Прохожих,
Вплоть до самого утра!
Быть может, фонарям
Былое снится
Порой, и с ливнем
Катится слеза,
Улыбку украшая…
О, столица!
Ты в стражу эту
Рифмой влюблена!
Известны ей
Надежды и секреты,
Известны ей
Печаль и доброта!
О, город мой!
Тебя прекрасней
Нету – ты вдохновенье
Струн и взлёт пера!
Ты – кисти невесомое
Движенье
Вдоль белого,
Как зимы, полотна!
Ты – улиц разноцветное
Свеченье,
Ты – мой маяк,
У нас одна судьба!
6. Шершавая река
Солнце украдкой ласкает горы.
За перевалом - далёкий город.
Тихо в ущелье с названием - заковыристым...
Небо коснётся меня туманом
и разольётся привычно странно
там, где вершины, шершавой рекой - извилистой.
Время смягчает точёный профиль.
В чём-то мы пас, ну а в чём-то - профи...
И на задворках, как эхо случайной памяти:
"Чёрное с белым - вы не берите.
Нет или да мне - не говорите".
Мы, осторожно обнявшись, уходим с паперти...
Мы прорастаем, пуская корни,
и не сорвёмся на бал сегодня.**
Не потому, что друг друга опять обидели...
Не сожалея о том и этом,
чёрное с белым - заполним цветом?
Нитью стихов перевязанные невидимой...
** Детская игра, в которой нужно отвечать на вопросы, не называя чёрный и белый цвет и слова да и нет. Начинается со слов ведущего: «Вам барыня прислала сто рублей. Да и нет не говорите, чёрное и белое не берите. Вы на бал поедете?»
7. Цветик - Семицветик...
В тот вечер рынок был почти безлюден,
Лишь на скамейке - древняя
старушка,
Под ветхой шалью неприглядных буден,
Считала мелочь в заржавевшей кружке.
Так стало жаль её и я, для дачи,
Купила роз и хризантем букетик.
Мне предложила взять она, на сдачу,
Поникший скромный... Цветик - Семицветик...
Цветка я чуть коснулась и... астральный
Мир закружился яркой каруселью.
Семь лепестков и ровно семь желаний
Я загадать могу. Вот где - везенье!
Желаний семь... Так много или мало...
Что попросить? Я растерялась даже.
Всего главней - была бы рядом мама,
А светлый день не стал чернее сажи.
Пусть будет утро каждое - с улыбок,
Не состоит пусть мир из мрачных красок.
И жизнь прожить, не совершив ошибок,
И чтобы всё, что было - не напрасно.
Пусть засияет солнце по другому
И все забудут о конфликтах, ссорах.
И детский смех звенит под крышей дома.
Ах! Лепестки закончились ... как скоро...
8. Школа жизни
В третьей четверти богоисканий
школа жизни не ждёт перемен –
видно кто-то святым лобызаньем
заблокировал прежний домен:
беспокоит система питания,
барахлит силовой элемент,
величаво-грядущее знание
уясняет текущий момент.
Затуханье божественной искры
воспаляет сомнение в ней –
приземляйся в палатах тенистых
на желтеющий снег простыней,
ожидая смягченья режима
и сократовский мрамор седин,
в мягком коконе валокардина
пересматривай Гардемарин,
где с полярностью полный порядок,
плюс и минус вовеки равны,
или строй бесконечно каскады,
отвернувшись у белой стены.
Тихо вянут в углу под рогожей
мимолётной судьбы барыши,
плоскостопие духа тревожит
и щербатая лунность души.
Понемногу долги раздавая,
выплывая в четвёртую треть,
как учили: у самого края
надо,
главное,
вниз
не смотреть...
9. Вдовья доля - дни войны
На застиранной скатёрке
Средь стола лежит пакет,
Вдовьи слёзы льются горько,
На улыбчивый портрет.
Вышла молча на крылечко,
На дороженьку глядит,
Словно птицею сердечко
Рвется с болью из груди.
Что же делать?! Жить-то надо!-
Дом на ней и детвора,
Крыша дышит год на ладан,
Залатать пришла пора.
Дров наколет на неделю,
Утирая пот с лица,
Ломота в усталом теле,
А еще купать мальца.
Хлопец бегает по хате,
Жалит душу роем пчёл:
"Мам, когда вернётся батя?"
Плача, тянет за подол.
Как же вымолвить мальчонке,
Что не явится отец,
В треуголке похоронке
Штаб прислал - "Погиб боец!"
В ночь затеплится лампада
О погибшем под Орлом,
О победе той, что свято
Ждал с надеждой каждый дом.
10. Не забуду
Как давно это было, родная,
что не вспомнить ни год и ни день, -
лишь объятья цветущего мая,
вместо лавочки кряжистый пень,
да у кромки берёзовой рощи
куст лещины торчал маяком,
чтоб тебя отыскать было проще –
через поле к нему - прямиком.
Ты и я, а вокруг незабудки.
«Не забудешь?»
«Ты что! Никогда!»
И летели, летели минутки,
как потом улетели года.
Эх! Давно это было, родная.
Где та роща?
Где поле?
Где пень?
Но в объятьях цветущего мая
вновь со мной незабудковый день.
11. Тепло апрельское
Тепло апрельское припало
К вибрациям моей души…
Чу! Трели птиц – тоске опала,
А первых листьев зов душист!
Леса переполняет талость
Осунувшихся вдруг снегов…
Внутри меня зимы усталость,
Снаружи – выпорх из оков.
Когда весна освоит скрипку,
Блеснёт слеза из-под ресниц,
Как страшно в равновесье зыбком
Цветком сирени падать ниц…
12. Проходит жизнь. Стучат колёса
Проходит жизнь.Стучат колёса
Уносит в даль железный путь,
Лобзая рейсы до износа
Без шансов прошлое вернуть
Бывает, мчится скорый поезд
Сметая на своём пути
Минуты счастья или горя
И нету сил отнять бразды
Бывает рейс идёт с задержкой
Над переплётами дорог
А ты - внутри, безвольной пешкой
Теряешь молодость в залог
А за окном чужие будни
И чьё-то небо над тобой
Ведь поезда - они как люди,
Играют с жизнями порой
Проходит жизнь. Стучат колёса
Уносит в даль железный путь,
Лобзая рейсы до износа
Без шансов прошлое вернуть
13. Палаццо
Нам бы жить в Питере,
Окнами на Фонтанку.
Чижик-пыжик водку пил.
Ах шарман, ах шарманка,
Ах шарманщик...
Я прикрываю усталые веки.
Сколько счастья, Боже мой.
Всё - в одном человеке.
Ты устало сбросишь со лба
Непослушную прядку.
И ласкаешь колени мои торопливо
Сколько счастья, Боже мой -
Делать тебя счастливым!
Как погода в Берлине? В Крыму?
Мне хотелось смеяться.
Лишь Гостиничный номер -
Вечное наше Палаццо.
На базаре счастье,
Не для нас раздавали.
Разменяв полушку на жалкие медяки,
Лишь в твоих руках -
Я звучу Скрипкою Страдивари
И взахлёб допиваю остатки лета
С твоей руки.
14. И этот звук, и этот свет...
И этот звук, и этот свет,
Что в рваном сумраке мерцает,
И в подворотне старый дед,
Который все на свете знает.
И стаи вымокших собак,
Смотрящих вслед глазами судеб,
И безразличие зевак,
И серость зачумленных будней.
И треп прохожих меж собой,
Автомобильные заторы,
Костры, сирен далеких вой,
Добычу ищущие воры.
Остатки роскоши былой
На битых временем фасадах,
Свет фонаря, как золотой
Блестящий над клубами смрада.
Вся эта пыль погасших звезд,
Как поезд, пролетает мимо,
Не оставляя даже слез
Печали по пустому миру.
15. Мёртвое пламя
А любовь мы не будем тревожить словами.
Это мертвое пламя уже не раздуть…
А. Вертинский
Вечер ветром косматит берёзы,
В небе выткались звёздные сети -
Не прельщают ни грёзы, ни слёзы,
Ни любовные узы, ни плети.
Сердце птицей в груди трепетало,
Сердце млело в предчувствии чуда,
Не желая иного финала,
Я вкусила с отравою блюдо.
Светлый мир погружён в чёрный омут,
Мозг не в силах измерить коварство.
Тут ни люди, ни Бог не помогут
Выйти целым из огненной страсти.
В этой сказке смешной и нелепой
Не нашлось дураков и героев.
Из обломков скульптуру не слепим,
На пожарище храм не построим.
И, зажав свою рану руками,
Я тогда от любви отказалась
И закрылась от жизни стихами,
За бронёю бесстрастья спасалась.
Как давно я не чувствую боли,
Не ищу сострадания в лицах.
Тот, кого испытали любовью,
Этой казни уже не боится.
16. Потому что люблю
Сколько прожито лет, даже страшно считать,
Сколько зим утекло в реки талой водой.
Правит нами судьба, как безликая власть,
Снова знойный июль между мной и тобой.
Как к тебе дотянуться прохладой дождя,
Лёгким ветром коснуться заждавшихся губ.
И прижаться к груди, бездорожье пройдя,
Ты любовь не гони... обласкай, приголубь.
Дай мне руку свою, не пройди стороной,
Наши души сроднились давно в небесах.
На земле мы повенчаны общей строкой,
Только жаль... мы на разных сейчас полюсах.
Еле слышное эхо доносит слова...
Как спасенье признания сердцем ловлю,
Даже если грешна, буду вечно права,
Потому что люблю...Потому что... люблю.
17. Перемены
Мир просто рушится. И рушится сейчас.
И то, что строилось, казалось, вечность
Внезапно рассыпается на пыль. За час
Из смысла жизни превращаясь в бесконечность.
И пустота вдруг окружает всё и вся,
И мысли лопаются, сердце наполняя
Безмерной горечью. Ты плачешь, как дитя,
Привычные движенья выполняя
Стираешь слёзы. Не осталось ничего.
Мир просто выпотрошен, вывернут наружу.
Стекает грязью на пол вера из него,
Из ожиданий превращаясь просто в лужу.
И всё. И больше в жизни нечего желать,
Вокруг всё стало серым и бездвижным.
Потухло сердце, ему незачем пылать
Любовью и ни к дальним, и ни к ближним.
И ничего ведь не произошло,
И день как день, совсем как предыдущий,
Но осознание иглою в мозг пришло
И пустотой, и болью вездесущей,
Что это всё, конец. Сейчас и здесь.
Нет смысла продолжать сценарий этот.
Поставить точку и закрыть. И, опыт весь
Забрав с собой, вновь отправляться к свету.
Идти вперед, захлопнув быстро дверь.
Уйти, чтоб жить и развиваться дальше
И не хотеть вернуться. И теперь
Себя избавить, наконец, от фальши.
И просто плыть или вперёд бежать,
Иль чтоб передохнуть остановиться.
И сбросить всё с себя. И не мешать
В себе чему-то новому родиться.
Почувствовать как крылья за спиной
Расправились и напитались силой,
Способностью весь мир укрыть собой,
Избавить ум от грязи дней постылой.
Но не сегодня... Это всё потом.
И новое рождение, и крылья,
И жизнь с нуля. Сегодня просто ртом
Хватаешь воздух, плача от бессилия...
18. Не старайся бросаться в глаза
Не старайся бросаться в глаза,
Их от пыли плотней закрывают;
Добрым делом врезайся в сердца,
Хоть за это порой убивают...
И не нужно словами ласкать,
Звон в ушах оглушает изрядно;
Лучше помощи руку подать,
Хоть подчас её рубят злорадно...
Быть излишне любезным - беда,
От слащавости - тошно до рвоты;
Молча делай добро, и тогда,-
Ты не зря проживешь свои годы..!
19. как тайна... как волна... как птица
/impression... фото/
"То рассыплются трелью высокой,
То замрут тихим всплеском волны."
/В. Иванов/
"Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки
Упреком одиночеству звучат?"
/В. Шекспир/
И снова музыка ... как тайна... как волна...
как птица... облака... и дождевые струи.
Что, музыка твоя? Она всегда вольна
согреть меня, когда леванты дуют...
Когда колючий маленький зверёк
живёт в душе, царапаясь и плача,
мне кажется, что жизнь взвела курок,
а пистолет пока в кармане прячет.
Под музыку, отчаявшись, реву
и поверяю ёжику секреты.
.. Росою звуки падают в траву,
переливаясь, словно самоцветы.
А музыка летит... то в небеса, то вниз...
и рассыпается... и стелется по саду...
и поднимается... ступая на карниз...
и, крыльями обняв, садится рядом...
левант, леванд, леван, леванте — восточный ветер на Средиземном, Черном и Азовском морях. Это влажный, иногда сильный ветер с пасмурной погодой и дождями.
20. Последний поцелуй Ундины
Прохладная морская вязь
Вплела шутя, почти смеясь,
Меня в солёную пучину.
Медузы мягче и сочней
Из губ моих течёт елей —
Волшебен поцелуй Ундины.
Я бестелесна и легка,
Могу попасть на облака
И там, за пазухой у Бога,
Смотреть на дом, что был у нас,
Как поливает сад луна
И груши в трещинах от сока.
А утром я прольюсь дождём
На этот чёртов старый дом
И у двери разлягусь лужей.
А ты шагнёшь через меня,
Пойдёшь во двор кормить щенят
С другой, живой и самой нужной.
Но с древа смотрит липкий плод,
Он искушает, он влечёт,
Свисая с ветки змеедлинной.
Она его тебе даёт
И сок с дождём втекает в рот —
Последний поцелуй Ундины.
21. Дерево у моря
Шторм песок покроет,
серыми камнями.
Дерево у моря,
заплело корнями,
треснувшую кручу,
над морской пучиной,
безразличный случай,
был тому причиной.
Дерево искриться,
белыми огнями,
машет словно птица,
мокрыми ветвями.
Капельки на иглах,
смешанные с солью,
делают красивым,
Дерево у моря.
Солнце в них играет,
преломлённым светом,
радуга сияет,
в каждой капле этой.
Только все стихии,
к Дереву жестоки,
и ветра лихие,
и моря глубоки.
**
С вечностью не споря,
умирает стоя,
с стойкостью героя,
Дерево у моря.
Нет ему покоя,
нет ему и срока,
Дерево у моря,
в битве одиноко.
Скрученное ветром,
с ломанной корою,
над скалой летело.
Дерево у моря.
В год по сантиметру,
к полосе прибоя,
уносило ветром,
Дерево у моря ...
22. К зерну истины
Нас вёл бедуин по пустыне
По зыбким горячим пескам.
К далёкой священной вершине,
Где высится старенький храм.
Где вечность застыла на стенах,
С которых взирают века.
И где, приклоняя колена,
Молились на всех языках.
Мы шли... Появилось селенье
Пустое, как призрачный страж.
А, может, то было виденье,
Обманчивый зыбкий мираж?
А, может, то ветер над нами
Куражился, путь закрывал?!
Порой налетал, как цунами,
Скривив свой зловещий оскал.
Но шёл проводник бессловесный,
Надвинув шемаг* на глаза.
Ему все тропинки известны,
Понятны ему небеса.
Не раз он по кромке пустыни
Ходил по незримым следам.
К великой синайской святыне,
Свершилось где множество драм.
Он вёл нас к святому познанью,
Туда, где немеркнущий свет.
Где чьей-то невидимой дланью
Начертан потомкам завет.
Шемаг, куфия, арафатка- мужской головной платок, популярный в арабских странах.
23. Пятистенка с соломенной крышей
Пятистенка с соломенной крышей,
полный угол икон - всё богатство.
Остальное на ладан уж дышит...
Огород - добровольное рабство.
А куда ж без него? Он кормилец!
Наскребутся копеечки с грядки...
Годы жизни, сплетясь, притаились
там - за хатой, в рассохшейся кадке.
Хлеб да щи, да по праздникам каша.
Летом легче, не то, что зимой.
Как тростинка суха баба Маша -
ох ты, господи, боже ты мой!
На стене фотография мужа,
где-то сгинувшего на войне.
Дряхлый кактус - он вроде не нужен,
да прижился... Пусть чахнет в окне.
Сколько жить-горевать здесь осталось?
В небесах... там... почти вся родня!
Уж позвали б к себе... То-то радость!
Не зовут. Только слёзно глядят...
Как cуставы болят.Не по силам
заготовить поленницу дров...
Сколько их в необъятной России
вечных тружениц, вечных вдов!
24. Вишнёвый сад
Нет сил смотреть, как рубят сад вишнёвый, –
Волшебный сад, посаженный когда-то.
Я перед вами, вишни, виновата.
Вы ближе и родней, чем чувство дома,
Чем люди – те, что рядом, но чужие.
И все притворно вежливы друг с другом:
Родители, и дети, и супруги.
Уверены, что сад мы пережили.
Но это ложь. Мы не найдём покоя
Нигде и никогда. Мы обеднели.
Мы потеряли больше, чем сумели
Приобрести. Мы продали святое.
Но не приносят сребреники счастья.
Мы, как Иуда, с совестью простились,
Самих себя, наверное, лишились.
Теперь и мы, как вишни, в чьей-то власти.
Прости меня, мой сад. Тебя отняли
За слабости мои и за метания.
Когда-нибудь и мы мудрее станем,
Чтоб оценить всё то, что потеряли.
Как хорошо я это понимаю,
Пустых иллюзий в голове не строя.
Меня околдовало пустотою:
Чего мне ждать от будущего мая?
Я больше не увижу веток гибких,
Доверчиво протянутых навстречу.
И со щеки я не смахну беспечно
Рой лепестков, что мне милей улыбки.
Оставьте мне одну лишь только вишню –
Для шёпота души, для покаяний,
Для поиска несбывшихся желаний,
Которые всё глуше и всё тише…
25. Родное...
Между мной и тобой километры
Не согретых свиданьем дорог.
Гладит лето шершавостью ветра
Уходящего дня монолог.
Свет заката по тонким запястьям,
По канве заоконных картин
Вышивает орнамент со страстью,
Растекаясь багряностью вин.
Я за ним по пятам ускользаю
И теряюсь в бескрайних полях.
Жарким телом к земле припадаю.
Как велик её крыльев размах!
Ветер треплет зелёные травы,
Ночь полощет сомлевший листок.
Все поэты по своему правы,
Воспевая родной уголок.
Звёзды-вишни по южному небу
Из жаровни просыпал июнь.
По склонённым головушкам хлеба
Бьёт крылом перепуганный лунь.
Всполошилась залётная птица
Среди ночи, подав голосок.
Ей как мне, бедолаге, не спится,
А заря уж ласкает восток...
26. Спичка
Я маленькая, тоненькая спичка,
Весь век свой прожила в коробке тёмной, -
В тоске, во мраке, в тишине привычной,
Не зная, что есть где-то мир огромный.
Но кто-то вдруг извлёк одним движеньем
Меня на свет из жизни той тоскливой,
Согрел, зажёг, - и вспыхнув с наслажденьем,
Я в свой последний миг была счастливой!
27. Баллада о мёртвом колдуне и его возлюбленной
Сожжён на костре чернокнижник злодей,
В чащобе зарыт, под сосною...
«Остаться клянусь я навеки твоей», –
Так дева вздыхала с тоскою.
Носила букеты фиалок она
Ему каждый день на могилу,
А ночью молилась и слёзы лила:
«К себе позови меня, милый».
Вот слышит несчастная как-то во сне
Играет как будто бы арфа,
И кто-то ей молвит: «Явлюсь я тебе,
Приди же, желанная Марфа...»
Таинственный голос узнала она,
В слезах прошептала: «Помилуй...»
И вот, не очнувшись ещё ото сна,
Склонилась она над могилой.
В сию же минуту сознанье её
Пронзил оглушительный грохот…
Земля запылала, и из-под неё
Загробный послышался хохот.
«Что это, видение? Господи, нет, –
Промолвила дева, – о, боже...»,
Узрев пред собою восставший скелет
С обугленной в пламени кожей.
Родные черты неживого лица
Напомнили ей час разлуки.
Зловеще блеснули глаза мертвеца,
И к ней он простёр свои руки:
«Клялась быть моей до доски гробовой,
Так знай – я себе не подвластен,
Нарушила ты мой могильный покой,
И будет конец твой ужасен.
Покуда сам дьявол тебя мне послал,
Противиться я не посмею...»
Он крепко к груди тело девы прижал
И зубы вонзил в её шею.
Такими словами балладу свою
Закончил певец из Севильи:
«Был предан колдун чернокнижник огню,
Но нет меры дьявольской силе».
28. Сон на Покров Царицы Небесной
Как же можно тебя не понять,
Взгляд поймав твой, застенчиво брошенный,
Словно с неба сошла благодать,
В танце солнечном с белой порошею.
От заснеженных белых равнин
Ну никак не найду себе места я.
Не одна я, и ты не один
В день Покрова Царицы Небесныя.
Как могу не заметить в глазах
Свет души, озарённой сиянием?
Вижу храм в дорогих образах,
Ты пред ними в смиренном стоянии.
Слезы капают тихо из глаз,
Молишь Господа ты о прощении.
Благодать в этот утренний час
Снизошла на тебя в утешение.
Так, хрустально свежа и чиста,
Встрепенулась душа, словно птица…
Выпал снег и вокруг чистота
В день Покрова Небесной Царицы!
29. Молчанье
Молчанье - это тот же разговор,
Коль есть у вас взаимопониманье,
А речь пустая, как ненужный сор,
Приносит только разочарованье.
И если в отношеньях лад да тишь,
И полное духовное слиянье,
То слов совсем не нужно - хватит лишь
Улыбки, взгляда, нежного касанья.
30. Север – Восток
В нашем городе вьются клубки перепутанных улиц,
вдоль по ним торопливо скользят серпантины огней.
Любопытные окна, гардины раздвинув, проснулись
и, зевая, следят за стремительным бегством теней.
Вновь иду по дороге домой. И на вечер похожий,
словно блеклая бусина, катится пасмурный день.
Как бывает полезно - сливаться с толпою прохожих,
забывать, что остался один в целом мире людей.
Я от нечего делать стараюсь рассматривать лица:
раньше бледностью кожи на севере не удивить,
а сегодня смуглянка с лицом Шамаханской царицы
улыбается мило, услышав слова о любви.
Замечаю - тщедушный старик, направляясь к скамейке,
что-то шепчет под нос и с опаской на небо глядит,
будто старый Хоттабыч пришел из соседней аллейки,
только тот был веселый, а этот немного сердит.
Тротуары метет не спеша в тюбетейке трехцветной
загорелый мужчина - ну точно Ходжа Насреддин!
Он вздыхает о том, что исполнить желаний заветных
не удастся ему, хоть дожил до морщин и седин.
Натиск туч, и гроза разгоняет толпу моментально,
но свирепствовать долго не станет, исчезнет в тиши
переулков. А ветер, стремительно взмыв над мостами,
зависает, как джинн, расколов опустевший кувшин.
31. Гороскопы
- Скажите, мы просим, почтенный имам,
Решите наш спор и поведайте нам,
Насколько, известные в странах Европы,
Правдивы гадания и гороскопы?
Указано в них: камень Овна – алмаз,
Тельца – изумруд, Скорпиона – топаз,
Стрельца – бирюза, камень Девы - агат,
Льва – горный хрусталь, Козерога – гранат.
И, будто бы, каждый из этих камней
Влияет на жизни и судьбы людей,
А тот, кто двенадцать камней соберёт,
Успех и удачу навек обретёт…
- Тому заблужденью не первый уж век,
Ещё досточтимый Пророк Мухаммед
Считал: ворожба и гаданье – харам!
А, боле того, поклоненье камням.
…Пусть лучше, кто камни такие найдёт,
Тот, щедрость явив, их с собою возьмёт
И в пятничный день все сокровища эти
Раздаст беднякам возле нашей мечети.
Поступок такой благородный, поверьте,
Для вас приоткроет когда-нибудь двери
Туда, где не нужно волшбы и гаданий,
В тот мир, где нет горя, нужды и страданий.
32. Воспоминания о Красном море
Красное море, лазурный закат,
Яркий оазис чужих берегов,
Здравствуй, богами хранимый Эйлат,
Я – лишь турист из далёких снегов.
Пусть над планетой бушует февраль,
Пусть на полгода попал на кредит,
Но как красиво безбрежная даль
Криками чаек со мной говорит.
Я отвезу в свой родной Павлодар
Капельку счастья, как будто взаймы,
И отливающий бронзой загар –
Скромный подарок средь снежной зимы.
33. Вся наша жизнь – потуги
Вся наша жизнь – потуги!
Побольше все пытаемся урвать
И вечно загребают что-то руки,
И все пытаемся куда-то добежать.
Мы с завистью глядим на самых первых,
Что во дворцах живут и свысока
Играют нам на наших же на нервах
И жить дают, как с пулей у виска.
Остаться у разбитого корыта
Обида на тех первых не дает,
Дыханья нет и сердце уж разбито,
Но мчимся мы вперед, вперед, вперед.
И жизни цель: лишь обогнать всех первых
И посмотреть на них бы свысока,
И им в ответ сыграть на их же нервах,
Почувствуют пусть пулю у виска!
Вся наша жизнь – потуги?
Что ж, возможно…
Стараемся от жизни не отстать,
Сознанье только будто бы нарочно
Все время хочет повернуть все вспять.
К истокам доброты и чьей-то ласки,
Узнать любовь и счастье наяву,
Не быть рвачом и подлецом в огласке,
Я лучше ЧЕЛОВЕКОМ проживу!
34. Небесному скрипачу Марка Шагала...
Ты помнишь картину Шагала
И ласковый Тосса-де-Мар?
Я рядом с тобою шагала
И думала так же, как Марк:
Здесь рай - голубой, настоящий!
Здесь правит любовь и весна!
Жемчужина в раме изящной -
Картина Шагала одна:
Паря над землёй, словно в сказке,
Играет «Небесный скрипач».
Лазурные яркие краски -
Лекарство от всех неудач.
По стёсанной веком брусчатке
Мы молча спустились к воде,
А ветер играл с нами в прятки,
В солёные брызги одев.
Был город жарою обмотан,
Был в воздухе слышен металл,
И мне всё казалось, что кто-то
Со скрипкой над морем летал...
35. Монолог любовницы
Половина второго ночи,
Шаль из сумрака ляжет на плечи,
Я устала ждать его, очень,
Моя жизнь - наши редкие встречи.
Про меня говорят (не украдкой),
Что в семье я чужой - заноза,
Что в своей не могу порядка
Навести, дальше - боль и слезы.
Я привыкла считать недели,
Предвкушенье - предвестник рая
Заменило на самом деле
То, о чем я совсем не знаю.
В моих снах, надеждах и мыслях
Есть наш дом, наши общие дети,
И - за гранью здравого смысла-
"Я люблю тебя" - на рассвете.
Вот еще одна ночь проходит,
Впереди серых дней вереница,
Ты расцветишь один: мне долго
Будет счастье короткое сниться.
36. Памяти отца
Зеркало старое задрапировано (умер отец)
Черным большим одеялом с рисунками в виде сердец.
70 лет он носил свое бренное тело по миру,
Чтоб заработать для сына, жены и для внука квартиру
В городе славы, у самого синего моря, в Одессе,
На Черноморской дороге, в престижном районе, дом 10.
В левом боку у отца не хватало большого ребра.
Всем любопытным( и мне в том числе) объяснял, что жена
Богом ему слеплена по подобью адамовой Евы.
И потому называл: плоть от плоти своей королевой.
Гладил я сердце отца беззащитное, словно котенка.
Доброе было оно и ранимое, как у ребенка.
Памяти светлой отца посвящаю трехдактильный стих;
Горестный плод поминальных молитв и рыданий моих.
Увековечить хочу офицера Балтийского флота,
Верой и правдой служившего Родине, флоту, народу,-
Бергмана Льва Файвелевича,- страшной войны ветерана.
Умер отец. В коридоре чернеет зеркальная рама.
37. Сердца
У атеиста сердце – просто мышца,
И роль ее почётна, но проста:
Гоняет кровь по телу атеиста.
А для меня имеет вид креста.
Идеалист в глубь сердца смотрит ясно,
Любви поёт, в иллюзиях паря.
А мне оно и сумрачно, и страстно,
И по нему давно блуждаю я.
Есть в философском сердце свалка мыслей,
Гора растет, перекрывая вход.
Я ж буду чистить место для Пречистой,
И, может быть, Она (иль Сын!) зайдет.
Но, чу! Стучат! И я бросаюсь к двери,
Замки сорвав. И вот я на крыльце…
Глаза Твои в мои глаза смотрели.
Глаза Твои. На не Твоём лице.
38. Не ревнуй меня...
Не ревнуй меня к прошлому, милая,
Не ревнуй меня к той красавице,
Что была мне когда- то любимая,
Что могла мне когда- то нравиться.
Не ревнуй меня, женщина милая,
Моя жизнь вся в тебе растворяется.
А любовь твоя – нежная, сильная,
В моём сердце навеки останется.
Но когда вдруг Эрато незримая,
До рассвета со мною останется-
Не ревнуй меня к ней, моя милая,
Ведь стихи от любви лишь рождаются.
39. Предателям Отчизны
В.Януковичу и псевдоэлите, посвящается...
Я не веду пустые пересуды,
Но так хочу спросить наедине:
Зачем покинули вы Родину, Иуды,
Глаголите на кухне о войне?!
Где были вы, все псевдопатриоты,
Бежавшие за огненный рубеж?!
Те, кто бросал дома, родных, работы
И в обороне оставляли брешь?!
И вместо вас на блокпосты, в окопы,
Пришли испанец, россиянин, серб...
Бомбят дончан фашистские укропы -
От них вас защищает русский герб!
Наверное храбрее вас старушка,
От мин с трудом залезшая в подвал...
Не смотрит в ваши окна жерлом пушка,
Без вас проходит здесь кровавый бал!
Не ваших деток, одеялом стела,
Укрыла, как героев, навсегда...
И не они, а вы, белее мела,
От пуль текли к границе, как вода!
На вас взирает Родина с укором
И смотрят предки с Неба со стыдом!
Крадётся ночь к нам вновь убийцей-во'ром,
Летят снаряды рушить чей-то дом!..
Всегда находятся предатели-Иуды,
Есть подвиг, а есть трусость на войне!
И ни к чему людские пересуды -
Когда ты с совестью своей наедине!
40. В зоопарке
Я с вороном знакомство завела;
Мы встретились в Московском зоопарке.
С утра светило солнце очень ярко
И золотило два его крыла.
К нему я обратила ряд тирад.
Меня он слушал с важностью магистра.
Я стала звать его Граф Монте Кристо,
И он, казалось, этому был рад.
Спустился с ветки, сел недалеко.
Мои слова красавца вдохновили,
Он как в поклоне голову склонил... и
Взволнованно воскликнул: "О!.. О!.. О!!!"
От радости дышала я едва,
Кто стал из нас счастливее - не знаю.
Но этот случай мне напоминает,
Что всем приятны добрые слова!