Витают тайные виденья,
мысли стремительный полёт.
Обременённых недугом забвенья,
на домной ли заревом взойдёт?
Когда сижу с бумагой и пером,
на стихи проказливым умом.
На стихийном поприще роковом,
что в явь заметно, но с трудом;
я музам резвости счастливым,
душой покорствую своей.
Нравом пылким и ревнивым,
тщеславной вольностью страстей.
В анклаве нравственных событий,
воззрев на миг чреду открытий,
на курьёзах пришлого бытия,
где в пассаж оказий бывал и я.
Когда ж надеждою беспечной,
я приют искал в вершинах скал.
Днями жизни скоротечной,
себе воздвигая пьедестал.
Мечтой надежды вдохновляя,
себя я лире посвятил...
Во славе гордостью сияя,
я музу резвую пленил...
Разрушил замок чудной сказки,
развеял лучшие мечты.
Сгубил пород живые краски,
разрушил их горные хребты.
То, гнев свирепый укрощая,
прибрежные скалы потрошил.
И брег шумной пеной орошая,
я всё в живое превратил...
Там в предгорьях ложбины,
спесь я бесов хоронил.
И мощный вал огня лавины,
своею грудью заслонил...
От того сияет ясно солнце
и льёт лучи мне в оконце.
И я забыл обиды давних лет,
в воспоминаньях
сладостных на тет.