Пять писем к создателю, написанных, но по разным причинам не отправленных.
Письмо первое.
Декабрь 1929.
Ну чё, профессор, как дела в Париже?
Собрался вот письмо тебе черкнуть.
Ты вовремя убёг, а я, как видишь, выжил.
Надеюсь, что сочтемся как-нибудь.
Ты, говорят, там крупное светило.
Ну, им виднее — заграничным докторам!
А я тут занял, кстати, всю твою квартиру
И книжки повыкидывал к херам.
У нас вожак — товарищ И Вэ Сталин —
За всех уже продумал, что и как,
А ты в Париже не встречался с Борменталем?
Пропал куда-то: хоть и доктор, а дурак!
Все. Закругляюсь. Служба, знаешь, все такое.
Товарищи с докладами спешат.
В Очистке не приветствуют простоев.
Адьё, профессор!
Дата. подпись. П.П.Ш.
Письмо второе.
Декабрь 1937.
Бонжур, профессор!
Поздравляю с Новым Годом!
Надеюсь, вам в Европе хорошо.
У нас непросто: мы тут всем народом
Врагов народа растираем в порошок.
Вопрос ребром — все четко: или-или!
Разнюхали, кто чист, а кто не чист.
Вот Витьку дворника недавно разъяснили:
Был с виду дворник, а внутри троцкист.
А тот высокий чин, что вам мастырил справки —
Вы помните его начальственный басок?
Он всех перехитрил, решил не ждать отправки:
Напился коньяку и выстрелил в висок.
Давненько не слыхал о нашем Борментале.
Волнуюсь — он дурак, не ляпнул бы чего!
Намедни, кстати, Швондера забрали.
Сказали вскользь, что, мол, предатель и шпион.
Я сердцем чуял — что-то с ним неладно!
К чему таскать блокнот и два карандаша?
Ему дадут лет пять — ну, чтобы неповадно…
Вот так! Прощаюсь.
Зав. Очисткой.
П.П.Ш.
Письмо третье.
Декабрь 1942.
Профессор, здрасте!
Как вы там в Париже?
Под немцами несладко? Или как?
У нас тут минус сорок или ниже,
Воюем справно на авось да натощак.
У партизан я, прямо скажем, первый номер!
Майор наш говорит — огромнейший талант!
Тут до меня который был — от раны помер,
А я не помер и доставил провиант!
Недавно ранен был. Хирурги залатали.
Профессор, как судьба хитро свивает нить!
«Кого благодарить?» А мне, мол: «Борменталя!»
Ну, ваша школа, что ж тут говорить!
Не свиделись, увы! Отправили куда-то.
Полковник говорит, такой, видать, приказ…
Профессор, тут везде пробитые солдаты,
А вы — в Париже! Жаль! Тут не хватает вас…
Хотя… И там война. Работы выше крыши…
У вас, наверняка, в госпиталях завал.
…А мне сосед сказал (он от сестры услышал),
Наш доктор обо мне звонил и узнавал…
И что, когда в груди заделывал прореху,
Он, будто, говорил кому-то из коллег:
«Филип Филиппыч, мол, не верил в человека,
А, поглядите, вот! Ведь вышел человек!»
Письмо четвертое.
Декабрь 1952.
Профессор, хорошо, что вы в Париже!
Ну, что тут говорить — счастливая судьба!
Такой, как вы, сейчас, наверняка б не выжил.
У нас как раз с такими вот борьба.
Нет, я-то ничего, мне тут и должность дали,
Но, право, спасу нет от этих кровопийц!
Они ведь донесли о нашем Борментале,
И он теперь один среди врачей-убийц.
Никак я не пойму, за что его в убийцы!
Должны же разъяснить, где правда, что почем!
Он дважды ранен был, два ордена в петлице!
На фронте — знаю сам — геройским был врачом!
Я думал, заступлюсь, но мне: «Сиди потише!»
Совсем сбесились! Глядь! Ну что они творят!
…Точнее… Мы творим… Ведь я — из них же вышел…
Виню себя. Вот мы — такой пролетарьят…
Вы не любили нас, Филипп Филиппыч — правы.
Мы расплодились тут как сукины сыны.
Очистку всей страны форсировали завы
И вычистили все святое из страны.
Прощаюсь. Что сказать… похоже, я калека.
Уж лучше б вы меня отправили в расход.
Не вышло из меня ни пса, ни человека…
Простите, что грущу под самый новый год…
Письмо пятое
Декабрь 1957.
Профессор, дорогой, по случаю пишу вам!
Один знакомый врач, сказал что отвезет.
У нас двадцатый съезд наделал много шума,
И приняли дела нежданный оборот!
Бумаги принесли из самого спецхрана
Я кое-что смотрел и оказалось — вот!
Что Швондер проходил по делу Мандельштама:
По тихому стихи записывал в блокнот!
Поэт! А не шпион, как мы тогда считали…
Вернулся — повезло. Я видел — весь седой…
...Вы там присядьте…
Я скажу о Борментале:
Неделя, как пришел. Заросший бородой…
...Связала нас судьба, похоже, в этом мире:
Как говорили вы про связи и про нить…
Он здесь теперь со мной. В «профессорской» квартире.
Все ж не чужие — я пустил его пожить.
Сидит вон у окна, любуется закатом.
Ходили в магазин. Купил ему обнов…
Все вспоминаем, как в далеком двадцать пятом
Ходили вместе в цирк и видели слонов…
Сергей Адамский.
6-7.02.2018.
#дольшепушкина
#какбылирика
#большеАдамского
#АдамскийчитаетАдамского