1.
Я опять сам не свой, я боюсь подходить к окну,
Из колодца глядят, чтоб я сдох прям сейчас, коль вру,
Половицы скрипят, словно кто-то идёт хромой,
И из зеркала тень говорит, говорит со мной.
Скоро солнце закатится, станет ещё страшней,
Тень в чулане всё гуще, всё меньше свет от свечей,
И кусок пирога поперёк горла встал, как кость,
И из каждого зеркала пялится наглый гость.
Он уже третий вечер приходит смотреть в глаза,
Мол, неужто никто за всё время-то не сказал,
Что ты наш, ты подменыш, ты всем им насквозь чужой,
Не похожий на них, странный мальчик, идём со мной!
Я боюсь его взгляда, и пуще того боюсь,
Что он выйдет из зеркала тотчас, как отвернусь,
Схватит грубо за вышитый мамою воротник
И утащит с собой в тёмный лес, где не слышен крик.
А он всё повторяет мне: мальчик, ты наш, ты мой,
Посмотри на себя, ты же порченый, нетакой,
И соседский старик сыплет соль на твои следы,
Твоей матери даже сестра не подаст воды,
Не хотел ли ты сам наконец узнать, почему
На деревне никто не поможет отцу твоему
Ни забор подновить, ни на крыше заделать течь?
Он уже благодарен за то, что не стали жечь.
Я ладонями уши закрою, а слышу вновь:
Ты подменыш, ты наш, в твоих жилах вода, не кровь,
Сделай шаг, дай нам руку, пойдём, отведу домой,
Солнце село за лес, наше время взойдёт с луной.
Из-под двери ползут чьи-то тени и тянет выть,
Почему не хранит меня в вороте красная нить,
Почему в нашей притолке знаки не гонят прочь
Эту лживую подлую нечисть обратно в ночь?
А он шепчет и шепчет, всё громче и всё ясней,
Что я жизнь свою видел в каком-то далёком сне,
И никто не спасёт, не поможет, надейся - шиш...
Ну скажи ему, мама, скажи! Что же ты молчишь?..
2.
Мне никто не разу не говорил, что тропинки ночью - как серебро,
И луна течёт, как вода в ручье, глубоко и быстро - не видно дно,
И над полем ветер - возьмёшь рукой, а вдохнёшь - хмелеешь, как по весне,
Мне никто ни разу не говорил, что я жил доселе, как в тяжком сне.
Под босыми пятками - шёлк-трава, всю одежду сбросишь, пойдёшь нагим,
Никого не видишь, но знаешь - лес весь кишит идущими вдоль реки.
У моих попутчиков голоса, как лягушки квакают в камышах,
Как звенит комар, как течёт вода, как ежи и мыши в кустах шуршат.
Опускаю взгляд - на моих руках серебристо светится чешуя,
Испугаться впору, но где тот страх? Он остался там же, где прежний я.
Я дышу всем телом, я весь дрожу, сладкий воздух трогаю языком,
И оставив тропку, иду к реке, словно помню путь, словно он знаком.
3.
Матушка, не плачь! Не слышит. Рушники в реке полощет,
Отжимает, бьёт камнями, да слезами снова мочит.
Подоткнув подол, на отмель вышла дальше, чем другие,
Я плещу речной водою ей на голени тугие,
Я шепчу: не плачь, не бойся, что ты, что ты, я же рядом,
А она мою рубаху всё стирает, хоть не надо,
Расправляет на подоле то, что красной нитью шила,
Пальцы только исколола, а меня не защитила,
Не закрыла, не сказала - пусть подменыш, да любимый...
Мама, мама, что ты плачешь над рекой, как над могилой!
Не соли слезами воду, рушники отбелишь снегом...
А она перед уходом на камнях оставит хлеба
Полновесную горбушку - оглянувшись воровато.
Матушка, не плачь, я знаю, знаю, в чём ты виновата.
[2017-09-27]