Запуржила метель на три стороны,
погнала своих белых и – й-ых!..
Всю-то ночь глухо каркали вороны,
замерзая на крышах своих.
Чёрт те, что вытворялось и делалось,
не понять и не сведать – темно!
Лишь вдали притягательно теплилось
одинокое чьё-то окно.
Простираясь сквозь заметь кромешную ,
был тот свет путеводно высок.
И смотрел я с ожившей надеждою
на спасительный тот огонёк,
так, как будто сквозь мглу эту млечную,
злое торжище снежной трухи,
пробивалась душа человечья,
неподвластная силе стихий.