В черной саже лица, мои руки.
Под рубахой вздох оставлен для души.
И хрустит бумага, отрывочные звуки.
Я пишу тебе с остатками любви.
Всё мне видится смеющийся жестокий
Взгляд, нашедший во взгляде не покой.
Ты кричала: голос сухо строгий.
Всё, качая тактично головой.
Только губы вишневые пестрели:
Ярким пламенем огненный цветок.
До чего ладонь горячая хотела
Обвести перстами кричащий ободок.
Чтоб сказала, испуганно, во дрожи
Как звенят во тройке бубенцы.
«Что ты делаешь? Зачем? О, Боже».
Страх увидеть гнев, разбуженный в любви.
Как же хочется разбить твоей рукою
Тяжесть в сердце, горькую тоску.
Только наслаждение впускаю с тишиною
Где тебя по имени с нежностью зову.