Вероятней всего, даже рядом стоять нельзя.
Твоей маме не нужен вовсе ни сын, ни зять.
Да и муж тебе впрочем не очень-то пригодится,
Но такой экземпляр! Грех, по сути, его не взять.
И берёшь его, мальчика-взгляд-ледяной-кинжал,
Зубы стиснув и кулаки посильнее сжав,
Не дай бог чтобы он не увидел, как ты страдаешь…
Потому что ему ведь, по факту, не будет жаль.
Выбирала сама и сама же несёшь ответ,
Зарываясь в стихи и тысячи кинолент.
Он хромированный, блестящий, чуть-чуть колючий,
В общем – смотришь и, щёлкая, в комнате гаснет свет…
Вдохновенно сипишь и дышишь ему в плечо,
Говорить только вот не случается ни о чём.
Ведь он – мальчик-кинжал-хромированное-брюхо!
Остаётся цедить еле слышное «Вот же чёрт».
Голос дрогнет на этом потерянном «Экземпляр»,
После даст петуха на противно-скребущем «ля»…
Стукнешь по лбу, уткнёшься в локоть, вздохнёшь устало.
Как, мол, держит такую дуру ещё земля?
Но стоите с ним рядом, ты держишь его рукав.
Он молчит, но при этом всегда остаётся прав,
Даже если в тебя безразличием – это нужно!
Даже если потом ты чувствуешь вязкий страх…
Твоей маме не нужен был сын или даже зять.
Не любовники, не любимые, не друзья…
Так, сожители по квартире и по кровати,
Ведь такой экземпляр! Почему бы его не взять?
Мир не рушится под ногами. Над головой
Пролетает и затихает протяжный вой,
Поднимаешь лицо, и волосы треплет ветер.
Ты почти что ощущаешь себя живой.
Вот он, твой Экземпляр, с такой вот великой «Э»!
От него даже мысли пугаются в голове…
Но его отпустить – это выше твоих умений.
Ты же ноль без него. Ни в нём уже, ни в себе…
Если в небо смотреть, то плывут себе облака.
Перспектива быть с ним – до ужаса далека.
Но ты падаешь, как подстреленная ворона,
Когда пальцы его задевают тебя слегка.