Вчера посещая Шекспира в Вероне,
Мюнхаузен яд подменил на ваниль,
трагедия юных Джульетты с Ромэо,
едва разыгравшись, ушла в водевиль.
Но песнь о влюбленных, невинных сердцах,
сказкой прекрасной осталась в веках.
Косточкой вишни стрелял он в оленя
и вырос на лбу у того дивный сад.
и я его видел, весною вдыхая,
в цветочном розливе шальной аромат.
Тот гордый олень тихо бродит меж нас,
чистой водой его поит Пегас.
Однажды увязнув с кобылой в болоте
за волосы вытащил сам он себя.
Полезно порой на крутом повороте,
увидеть с небес, как прекрасна Земля.
Пасется кобыла на облаке белом,
с отважным бароном зимою и летом.
С Коперником двигал небесные сферы,
по лунной дорожке и вечным ветрам,
прекрасную Марту в лазурной Ривьере,
как солнечный лучик навек повстречал.
И время застенчиво вспять убегало,
на крыльях любви из хмельного тимьяна.
Влюбленная Марта, отрада барона,
и правда святая, одна на века,
летая меж звезд от Земли до Плутона,
историю жизни ковал с серебра.
Тот самый Мюнхаузен очень правдив.
остался о нем удивительный миф.
Последний полет на луну, ради правды,
что есть день цветущий, любви фиолет,
и порох сухой на прощание от Марты,
и жемчуг слезинок, святой оберег.
А вы, господа, взяв в партере билет,
вы, улыбайтесь, улыбайтесь вослед.