Лишь одно усилие руки с застывшим шрамом,
Нарисованным с тоски как будто чьим-то жалом,
И вторгается блажной Эол, свистя, в мой жёлтый дом,
Выбивая из главы сто зол, да отнимая том.
Зол и агрессивен, пьяный, как и подобает богу ветра,
По нутру строения летая - жалким хоть, но нашим метрам.
Гость громит безногие колоссы, рвёт забытые черновики,
Рвёт безумные мои вопросы (их ответы так и не спасли).
Порезвившись же совсем до жути, с криком: "Одиссея!"
В фортку, мчит из нашей мути, пуще лишь краснея.
Я, признаться, и не понял толком, что, друзья, тогда произошло,
Но, поставив том на полку, так и не закрыл окно, другим назло.