Неизменно серые куртки,
Чёрные напёрстки шапчонок.
Орали, как в буйной дурке.
Было горячо и копчёно.
Кто на большем взводе и моложе,
На булыжном скакали батуте.
Нервно прыгал и столбик ртути
До высот, где с биноклями ложи.
В тучи, кто заводней и моложе,
Ввинчивались глубже час от часу.
Кто трезвее, точно грабя кассу,
Тряпки цепляли на рожи.
А не ихней правды поборник
Вдалеке растравлялся ехидно:
Нет здесь правых — оно и видно,
Что на каждом третьем намордник.
Мелькала меж козьими лбами
Иностранка высокого ранга.
Во рты крошилась приманка
Из камней, что стали хлебами.
Иностранка в высоком ранге,
Обещаний, мать, не отринься!
Вот уж ставятся юрты-яранги
Для проснувшегося ордынца.
В пятичувственной бедной гамме
Вдруг унюхав родимый порох,
Массовик-затейник — древний ворог —
Тряс победно рогами.
В зоопарке бывал возле Ялты?
Помнишь, как смеются гиены?
Здесь же стук височной кувалды
Вбит в порожний гогот геенны.
И — очередное увечье,
Свежее ещё и больное:
Разлюбилось прежде родное
Мягкое и грубое наречье.
Пусть из года в год ядовитей
Настоится на день твой судный
Зимки, скудной снегом, паскудной,
Опыт событий.