Как ты страдал, о том не вздумай
ты ни одной душе сказать;
ведь жизнь твоя им – как в цвету май;
блестяща, будто речки гладь.
В наш век не склонны сострадать.
Ведь жизнь иных – подобье ада.
А жизнь твоя – для многих рай.
Но знать о том им разве надо,
что твой талант – твой полицай,
что нераскрытье, отреченье
от дара губит дух и плоть,
когда желаешь вдохновенье
ты по приказу побороть.
В наш век и слёзы лить опасно,
сочтут психически больным.
Мы, подавляя плачь, дрожим.
А равнодушных любим страстно.
Нас после смерти признают
и в нашу честь дают салют.
При жизни мы за все творенья
насмешки терпим и презренье.
А для кого же мы творим?
Для тех, кто нас же презирают?!
Достойны те, кто попрекают,
чтоб жертвам отдались таким
все мы, таланты?.. иль профаны?
За что так каждый одинок?
За что борьба и страх? Как странно!
За нашу нам любовь – упрёк.
Чьё восприятье искажённо?
Того, кто ввек любви лишён! Но
он вечно будет упрекать,
что не умеем мы любить. Нет,
не помощь нам отец и мать.
В их фанатизме мудрость гибнет.
Забота – странный «артефакт»,
она навязчивая часто.
Талант – любви великой акт,
что вызывает слёзы. Баста!
Все чувства нужно подчинить –
и разорвётся с болью нить.
Тогда отвергнем все свой дар мы.
Мы станем поняты толпой,
как только станем мы бездарны.
Но как простимся мы собой?