белеет чаша города. трава
безмолвья прирастает с неба.
движенье обретает свойство рва,
но нет сторон воздушного эреба:
плетётся и блуждает лабиринт –
обманчивы его координаты
на плоскостях, протоптанных, как бинт,
до чёрных ран, на тушки рыб разъятых.
не в них ли вмяты внутренности сил
упрямого, как панцирь, притяженья?
как будто жизнь-движенье-клавесин –
хранит лишь струн подземных натяженье.
но есть ещё дороги из стекла,
от глаз и крыльев трещины и стомы.
сощурившись, увидишь, что игла
луча, дрожа, латает невесомо
их зыбкий делфт, и кружевную взвесь
приводит в неизменность равновесья,
и кислородом заполняет весь
свищ вечности, встреч срезы, перекрестья.
о сколько швов! и сколько тайных игл!
из них бы лить огнистые доспехи,
такие, как носил в себе ахилл,
но только без надменности прорехи…
герой ли, червь – пока уравнен счёт.
и силовое поле воскресенья
мерцает всем, кто жаждой истечёт
по тихой вертикали вознесенья.
в нём нет путей наружу, только внутрь,
свеча ли там, горнило ли, темница…
но воздух щедр, как мягкий перламутр.
и тишина свободна, как страница.
Примечание. Алиф - перва буква арабского алфавита, изображается в виде вертикальной черты.