17 сонет Шекспира в переводе Маршака
1
Как мне уверить в доблестях твоих?
Поведать тем, как жил ты интересно.
Одну прожил ты жизнь, но за двоих,
Она вся на виду и всем известна.
Каким ты был, пишу в свою тетрадь,
Хочу чтоб знали, помнили потомки.
Всю правду, я не буду привирать,
У бездны ты всегда ходил, по кромке.
Не раз при жизни получал запрет,
Всё это было у судьбы во власти.
Что делал ты, ты в этом был эксперт,
Вокруг тебя всегда кипели страсти.
Уверен, не пугает их граница,
Тех, до кого дойдёт моя страница.
2
Тех, до кого дойдёт моя страница,
Понять должны, как было нелегко.
Фанат к тебе приблизится стремится,
Но нет тебя, ты очень далеко.
Без скромности скажу, ты актуален,
В лета не канул, имя на слуху.
Не все, но этим кто-то опечален,
Так было там угодно наверху.
Цветной хотелось сделать мне картинку,
Тон чёрно-белый, просто не к лицу.
Добавить не мешало бы искринку
И всё тебе, народному певцу.
Пусть будет самый лучший из плохих,
Но знает Бог, что этот скромный стих.
3
Но знает Бог, что этот скромный стих
Тебе, кумир любимый посвящаю.
Сегодня нет мне дела до других,
Поверь мне, ничего не обобщаю.
Своей судьбе, ты сам себе судья,
Со смертью ты всегда играл при жизни.
Меж наркотой и водкою - ничья,
Но не они, а стресс довёл до тризны.
Ты шёл вперёд, но тормозили ход,
Всем проникал твой голос в подсознанье.
Жаль, выпал преждевременный исход,
Выходит то, что выполнил заданье.
И сон, который ночью мне приснится,
Сказать не может больше, чем гробница.
4
Сказать не может больше, чем гробница,
Ты на Ваганьковском нашёл приют.
Людской поток к тебе, как вереница,
При входе, записи твои поют.
Хорошее оставил ты наследство,
Не описать мне всё одной строкой.
Твои все песни, как бальзам, как средства,
Успокоение дают, покой.
Когда писал не думал ты об этом,
Да и зачем, ты просто жил, как все.
Полоски две, жить в белой, под запретом,
Вся жизнь была, как в чёрной полосе.
Никто не может наложить запрет,
Попробуй я оставить твой портрет.
5
Попробуй я оставить твой портрет
И он исчезнет, не пройдёт минуты.
Не трудно догадаться в чём секрет,
Да потому что был не пресловутый.
Не ожидал, пришла она сама,
Был не таким, гоняться чтоб за славой.
Ты, слабый женский пол сводил с ума,
Твой всплеск эмоций выливался лавой.
Что будет так, не знал ты даже сам,
К талантам, жизнь относится по строже.
Проход нашли к Создателю, весам,
Идут туда моложе и моложе.
А я пытаюсь в этот день воскресный,
Изобразить стихами взор чудесный.
6
Изобразить стихами взор чудесный,
Уверен, что получится рассказ.
Узнаете вы образ в нём известный,
Всё от души пишу, не на показ.
Приятно это будет для прохожих,
Я крутанул бы запись десять раз.
Не надо подбирать к нему похожих,
Должно быть натурально, без прикрас.
Изюминка была и это голос,
О нём поют, его, но всё не то.
Что кобра ядовитая и полоз,
Как он, так не способен спеть никто.
И если напишу, что пел в дуэт,
Потомок только скажет: "Лжёт поэт".
7
Потомок только скажет: "Лжёт поэт".
Он пел один, меняясь голосами.
И делал переход из тьмы на свет,
Уверен, что вы знаете всё сами.
Был музыкант, поэт и гитарист,
Его стихия в жизни, это сцена.
В кино снимался часто, был артист,
А без него, большая перемена.
Забыть его не сможем никогда,
Он каждый день поёт для нас повсюду.
Что память? Не сотрут её года,
Как уважал его, так я и буду.
Без скромности скажу, что он известный,
Придав лицу земному свет небесный!
8
Придав лицу земному свет небесный!
От радости, улыбка до ушей.
А может этот стих мой, неуместный?
И песни пел свои для алкашей?
Писал о том, что диктовала муза,
Разнообразный был репертуар.
От юмора смешного, до конфуза,
А баритон был, словно гром - удар.
Магнитофон хрипел, кассетный, с детства,
А песни, все учили наизусть.
Менялись, покупать нехватка средства,
Что громкий звук мешает, но и пусть.
Возьмёт гитару в руки гитарист
И этот старый, пожелтевший лист.
9
И этот старый, пожелтевший лист,
Я соглашусь, что непонятный почерк.
Зачем пародии поёт солист,
Чтоб только написать об этом очерк?
Взять интервью был должен журналист,
С одним вопросом подходил к прохожим.
Не новичок он был, специалист,
Был на артиста чем-то он похожим.
Он подошёл к седому старику
И получил ответ неоднозначный.
Сказал: "Детей, Володей я не нареку.
А почему? Да просто образ мрачный"
Дорогу молодым, а пожилого,
Отвергнет он, как болтуна седого.
10
Отвергнет он, как болтуна седого,
Сам даст под псевдонимом интервью.
Не знаешь, так молчи, найду другого,
Не надо мне подкладывать свинью.
Не слышали о нём, так только дети,
Но с возрастом любовь к нему придёт.
А правду пишут не всегда в газете,
Слова плохие давят, словно гнёт.
Не любит он Высоцкого, признался,
Мы не жалеем времени для встреч.
Поодаль отошёл, но не унялся
И выкрикнул обидную он речь.
"Высоцкий перед Богом был нечист"!
Сказав небрежно, старый плут речист.
11
Сказав небрежно, старый плут речист,
Так, о кумире о моём, - обидно.
Мне б дать ему, но очень он плечист,
Не по себе вдруг, как-то стало стыдно.
Не думал, что настолько он жесток,
Его слова поранили мне душу.
Они меня пронзили, словно ток,
Обет, не бить людей, я не нарушу.
Высоцкий бабник был и наркоман,
Ещё сказал, Высоцкий - алкоголик.
Да и писал он всё, как графоман,
Сказал, о нём на сайте видел ролик.
Всё ерунда, ответ был пожилого,
Да правды нет в его речах ни слова!
12
Да правды нет в его речах ни слова!
Он просто от поэзии далёк.
Володю, понимали с полуслова,
Но жаль, теперь не светит уголёк.
Он мой кумир, скажу я без прелюдий,
Не изменю я мнение своё.
Мне всё равно, о нём, что скажут люди,
Я так скажу, что это всё враньё.
И что с того, что был он не семейный?
Потомки есть, два сына у него.
Но кто-то всё же должен быть идейный,
Я очень часто вижу одного.
Сам понимаю, нет детей родней,
Но, доживи твой сын до этих дней.
13
Но, доживи твой сын до этих дней,
Один из двух, но славы не добьётся.
Талант, кто раздавал, ему видней,
На уговоры он не поддаётся.
Из жизни приведу один пример,
Купил однажды водку я, "Высоцкий".
Повёл себя сынок, как лицемер,
Пример, я понимаю, идиотский.
Не ожидал, что выйдешь на Парнас,
Ты, как поэт, не на последнем месте.
Поёшь всегда и будешь петь для нас
И с критикой, пожалуйста, не лезьте.
Достиг талантом славы - апогей,
Ты жил бы в нём, как и в строфе моей.
14
Ты жил бы в нём, как и в строфе моей,
В моём рассказе, только он короткий.
Работу, жизни ставил ты главней,
Ты цену знал себе и не был кроткий.
За правду ты всегда стоял горой,
Любил друзей, компании, застолье.
А твой Жеглов, в кино и тот герой,
Не по тебе, когда запрет, безволье.
Как жизнь прожил свою, судить не нам
И пусть слова мои не очень громки.
Лишь гений не подвластен временам,
Тебе спасибо говорят потомки.
Чтоб помнили тебя, писал свой стих.
Как мне уверить в доблестях твоих?
Магистральный сонет
Как мне уверить в доблестях твоих
Тех, до кого дойдёт моя страница?
Но знает Бог, что этот скромный стих
Сказать не может больше, чем гробница.
Попробуй я оставить твой портрет,
Изобразить стихами взор чудесный, -
Потомок только скажет: "Лжёт поэт,
Придав лицу земному свет небесный!"
И этот старый, пожелтевший лист
Отвергнет он, как болтуна седого,
Сказав небрежно: "Старый плут речист,
Да правды нет в его речах ни слова!"
Но доживи твой сын до этих дней,
Ты жил бы в нём, как и в строфе моей.